Три кавайки

Балакин Андрей В.

– Сара, расскажите нам о брачных обычаях вашего народа, - попросила её Василиса. Сару эта тема вдохновила, судя по порозовевшим щечкам.

– У нас нет свадебного обряда как такового. И ограничений на форму семьи. У нас есть только брачные контракты, которые заключают партнеры при помощи нейросетей. Их несколько типов стандартных, но можно вносить нестандартные условия, если их одобрит эксперт юрист.

– То есть один мужчина, может одновременно заключить несколько брачных контрактов с женщинами?
– уточнила Ольга.

– И наоборот, -

кивнула Сара: - Одна женщина может иметь несколько брачных контрактов с мужчинами. Пункт, ограничивающий число партнеров в браке является нестандартным, но такое тоже встречается. Это все по добровольному выбору происходит.

– Весело, - улыбнулась я: - У них полигамия является базовым институтом брака. А моногамия считается дозволенным извращением.

Девочки захихикали, а Антон, молча переваривал новую информацию.

– Это имеет смысл, - заметил он: - Интересно, как у них там с воспитанием детей обстоит?

Сара, услышав вопрос, сразу ожила и защебетала:

– Большая часть детей находятся в государственных воспитательных учреждениях, так как родители в основном заняты карьерой. И это только рожденные от матерей. А инкубаторские поступают туда по умолчанию. Но инстинкт чадолюбия неистребим, и многие сами воспитывают своих детей, получая от государства плату по контракту воспитателей. Забавно, что гораздо больше людей предпочитают профессионально воспитывать не своих детей. А тех, кто более благополучен в генетическом отношение. То есть искусственно зачатых и выращенных.

– Не поняла, что тут забавного?
– спросила Ольга.

– Но ведь это противоречит инстинкту!
– пояснила Сара непонятливой Ольге.

– Да это я поняла!
– с досадой отмахнулась Ольга: - Просто как-то корыстно это... выбрать детей получше.

– Не понимаю, почему в понятие "успех" ты вкладываешь негативный оттенок?
– опешила Сара. На её языке успешность, выгодность, прибыльность были синонимами.

– В нашем языке есть понятие неправедной прибыли!
– пояснила я Саре.

– Но у нас оно тоже есть!
– возмутилась Сара: - Просто преступления в обществе, которое связано нейросетями вещь почти невозможная! Все же на виду! Любое преступление можно расследовать за секунды проверки! Поэтому все виды неправедных доходов для нас практически атавизм. Если плохой воспитатель не выполнит свой долг перед ребенком, его накажут.

– Скажите, а кто доноры для ваших инкубаторов детей?
– поинтересовался Антон. Сара покраснела, смущенно глядя на Антона.

– В принципе может быть любой, но существует разница в цене сдаваемого материала, - бархатным голосом заговорила она возбуждаясь: - Мой интеллект 150 баллов. И я могу сдать яйцеклетку примерно за тысячу кредитов. Но материал женщин дороже мужского в 15 раз.

– Почему?
– заинтересовалась Ольга.

– Это связано с его недостаточностью и трудностью добычи в хорошем состоянии, - ответила Сара: - Для мужчин процедура сдачи материала проще и регулярней.

–

А сколько будет стоить мой материал?
– спросил спокойно Антон.

– Даже затрудняюсь оценить, - зашептала, совсем смутившись, Сара: - Очень дорого! Может сто тысяч кредитов...

– За одну порцию?
– округлила глаза Василиса. Сара согласно кивнула, еще больше покраснев. Антон тоже начал краснеть от смущения, понимая, что о нем и его будущем думают девушки.

– А моя яйцеклетка почем уйдет?
– поинтересовалась Василиса.

– Полагаю не меньше пятидесяти тысяч, - ответила Сара, приходя в себя. Похоже, Сара засмущалась, что посмела в мечтах вожделеть такого дорогого мужчину как Антон.

– Однако!
– протянула Ольга: - Еще бы понять покупательную способность кредита.

– Ой! Да что я вас словами мучаю!
– всполошилась Сара: - У меня же есть обучающие базы для эмигрантов! Вы такие умники, что за полчаса её осилите! Ну, может за час некоторые...

Она опять велела одеть очки и включила гипоноизлучатель.

Глава 4.

Первая любовь однако .

Когда отец проснулся после обучения, он выглядел утомленным. Это утомление было связано не с усталостью, как я уже умела различать, а с большим грузом забот, который на него сваливался. Он немного посидел, после того, как переоделся в форму доктора, видимо соединяясь с сетью корабля и медотсека. Потом велел Саре готовить одну из капсул для первого больного, которого сам выбрал из списка нейросети.

Необычно смотреть на человека работающего молча. Они с Сарой не перекидывались словами, как обычно он это делал на операциях с сестрами. Все команды шли, видимо, через внутреннюю связь. Потом он взглянул на нас и скомандовал:

– Антон Иванович, девочки, идите сейчас в отсек 33. Там отдыхайте пока. У нас намечается на несколько часов работа. Много операций. Сара вам даст планшеты-информаторы.

Мы нехотя побрели в указанный отсек ведомые планшетами. Там мы принялись рассуждать о будущих перспективах нашей кавайной жизни. Кавайная цивилизация была необычная и непривычная во всех мелочах. Хотя на первый взгляд выглядела простой и приятной. И люди казались вполне милыми и дружелюбными.

Мы подтрунивали над Антоном и его перспективами в кавайной цивилизации. Но слегка, вначале расспрашивая о его биографии. Оказалось, что ему 28 лет, он закончил МАРХИ (Московский архитектурный институт)...

– Это тот, который в Сандуновском переулке?
– ожила Василиса.

– Скажите, какие познания для первого размера лифчика!
– фыркнула Ольга: - Рассказывайте Антон, не отвлекайтесь. Вы говорите, увлеклись скульптурой? У вас, наверное, "золотые руки"!

И тут же с чувством продекламировала сама: