Три короны для Мертвой Киирис
Шрифт:
«Ты, что ли, соскучилась за ним? — фыркнула Кровожадная. — Соскучилась за мужиком, который дважды проигнорировал возможность заняться с тобой сексом?»
— Если императору больше нечего сказать мне…
Мейритина выдохнула, когда ладонь Дэйна скользнула выше. Она всегда восхищалась видом его рук: жилистых, с длинными жесткими пальцами. И помнила, что ладони у него мозолистые, шершавые. Совсем не как у вельмож.
Киирис осторожно сглотнула, когда император перехватил повод левой рукой, а правую переложил еще выше, на колено.
— Хочешь,
Какая разница, что хочет она, если император волен делать, что ему вздумается? Киирис зажмурилась, когда он переместил ладонь еще выше и неожиданно мягко погладил сгиб бедра, осторожно касаясь большим пальцем места между ногами.
— Каким из своих призраков ты одержима в данный момент, мейритина?
Она хотела выкрикнуть прямо ему в лицо, что сейчас — есть ли она, но вместо слов получилась невнятная череда вздохов, которые смутили даже ее саму.
— Ты стала неразговорчивой, — пожурил он, надавливая подушечкой пальца на самое чувствительное место между ее ногами. — Размышляешь над тем, как перерезать мне глотку?
Киирис собиралась отозваться какой-нибудь уместной колкостью, но из горла снова раздался лишь перемешанный с всхлипыванием стон. Дэйн хищно улыбнулся, продолжая свои поглаживания. Хвала богам, она в штанах. Тяжело представить, что бы случилось, прикоснись он точно так же к обнаженной коже. Тяжело — и желанно. В самом низу живота так сильно и сладко заныло, что она была едва способна сидеть верхом.
— Ты зарумянилась, Киирис.
Стервец, он еще и издевается!
В следующую секунду Дэйн убрал руку и снова почти безразлично погладил ее по колену. Чтобы не завыть от разочарования, Киирис закусила губу.
— Будем считать это моим извинением за то, что ты стоишь пунктом последним в списке моих ежедневных забот, — пояснил император. — Постарайся не лезть на рожон, мейритина. Мне бы не хотелось, чтобы Раслер снова начал выть по ночам. Судя по всему, ты действительно хорошо обученная, раз умудряешься изматывать его которую ночь подряд.
Что?!
Прежде чем она задала вопрос вслух, Дэйн развернулся на пятках — и оставил ее одну.
Глава двенадцатая
В полной тишине, ни обменявшись и словом, они выехали за пределы замка. После покинули Мерод тем же путем, которым Киирис въехала в оплот Нэтрезской империи несколько недель назад — и окунулись в сумрачные просторы опустошенных земель.
Лишь пожив столько дней под благодатной защитой Аспекта, Киирис в полной мере смогла ощутить ужас расползающейся во все стороны войны. Бесконечные выжженные огнем и теургией земли, разорванные в клочья равнины. То, что некогда было зеленым и плодородным, превратилось в могильник, словно снегом, укрытый толстым слоем пепла, который не переставая сыпал с неба.
Время от времени им попадались разоренные деревни, в которых теперь хозяйничали воронье и смерть. Однажды, примерно через час пути, всадникам встретилась небольшая группа беженцев: они везли свой нехитрый скарб на крохотной
Киирис, вопреки громогласному голосу рассудка, придержала лошадь и, спрыгнув на землю, помахала обозным, знаками показывая, что не причинит им вреда. Малышня попряталась за мать, а та, после недолгих раздумий, все-таки остановила повозку.
— Что ты собираешься делать без моего разрешения, рас’маа’ра? — недовольно осведомился Рунн.
— Собираюсь проявить сострадание к тем, кто в нем нуждается, — сказала она, не слишком заботясь о том, что тон был совсем неподобающим.
— Эти люди — беженцы из Лаатриса, — пояснил Рунн. — Армия Дэйна разрушила его три дня назад, потому что жителям не хватило ума самостоятельно прирезать несговорчивого бургомистра и подарить его голову вместе с гостеприимно распахнутыми вратами.
Лаатрис. Это название было до боли знакомо, но Киирис так и не смогла вспомнить, чем. Женщина и дети продолжали посматривать на нее с опаской, при этом все скопом держались смирно. В каждом взгляде Киирис без труда прочла готовность все без раздумий упасть в ноги и вымаливать право на жизнь. Ну, или хотя бы кусок хлеба.
— Люди не виноваты в том, что бестолковые правители не в состоянии позаботиться об их благе, Рунн.
— У Дэйна на сей счет другое мнение. И это едва ли ни единственный раз, когда я согласен с императорской задницей. Если каждого прощать без показательной порки — кто же будет бояться?
— Страх — лучший способ вызвать уважение? — с горечью спросила она, отстегивая от луки седла небольшую поклажу с провизией.
— Страх — лучший способ держать Империю в стальном кулаке. Пока люди боятся — они послушны, покорны и безропотно выполняют обязательства: возделывают землю, растят скот, создают товары и платят налог в казну. Ничего это не будет, коль скоро за так называемы «уважением» не будет стоять ровным счетом ничего. Мне казалось, ты достаточно разумна, чтобы понимать очевидные вещи.
Киирис молча выслушала его, а потом поманила того из мальчишек, который выглядел самым старшим. Он подтер нос, растирая вместе с соплями сажу и бурые потеки, с опаской, но все же подошел к ней на расстояние вытянутой руки. Киирис протянула мальчишке сверток.
— Возьмите, здесь немного, но вам хватит, чтобы перекусить и добраться до Мерода.
Мальчишка недоверчиво развернул содержимое «дара», но когда его ноздри втянули запах свежей ветчины и благородного сыра, он несколько раз судорожно сглотнул и стал неловко кланяться, бормоча какие-то благодарности. Киирис остановила его коротким взмахом руки. Возможно, если бы она не была такой размазней и хоть ненадолго прислушалась к Потоку, который в последнее время безобразно игнорировала, эти дети не узнали бы, что такое война и нужда. Сколько еще подобных напоминаний нужно увидеть, чтобы вспомнить о данном обещании? Чтобы, наконец, исполнить предназначение?