Три короны для Мертвой Киирис
Шрифт:
Как и всегда, когда Скованные подчиняли ее тело, стоило Кровожадной заполучить власть, для самой Киирис действительность превратилась в вялотекущий вязкий поток. В нем она барахталась в слабых попытках контролировать хоть что-нибудь.
«Просто расслабься и позволь ей делать то единственное, что она умеет делать хорошо — потрошить», — посоветовала Соблазнительница. Вот уж кто ни капли не переживал о происходящем. В самом деле, а с чего бы ей переживать? Ее собственное тело давно мертво, а участь провести всю жизнь в роли запертого в чужой голове паразита едва ли можно назвать радужной.
Кровожадная откинула
Прошло меньше минуты, а от желающих отомстить за смерть главаря и его дочки остались лишь бездыханные тела на полу. Киирис рассеянно скользила взглядом по трупам, которые — это нельзя было не признать — были убиты с адской точностью. Что ж, по крайней мере, ни один из них не мучился перед смертью, зажимая в кулаке собственные внутренности.
— Славная пташка, — сбившимся, но еще более соблазнительным голосом, похвалил Рунн, поглядывая на свою напарницу из-под окровавленной челки. Смазанным движением откинул волосы с лица, обнажая россыпь красных капель на правой щеке. Чужая кровь смотрелась на нем… как изысканное украшение.
— Слишком быстро, — голосом Киирис проворчала Кровожадная, разглядывая стекающие с клинка тяжелые рубиновые капли. Мейритина буквально чувствовала ее разочарование из-за того, что потеха закончилась намного раньше, чем ипостась ею насытилась. — Здесь все такие бесхребетные трусы или за стеной хибары нас ждет продолжение?
— Там женщины и дети, и несколько десятков молодчиков, которые еще могут быть нам полезны, — пожал плечами Рунн. — Уверена, что хочешь утолить жажду кровью невинных младенцев?
— Тьфу на тебя.
Кровожадная метнулась взглядом к украшению, но Наследник тени опередил ее: носком сапога подцепил ошейник, подбросил ее в воздух и с легкостью поймал свободной рукой. Он с недоумением повертел таэрн так и эдак, как будто выискивал в нем что-то особенное. Потом помахал ошейником прямо перед носом Киирис.
— Это и есть та самая вещь?
Мейритина кивнула — и затолкала Кровожадную обратно. После путь и не полного, но насыщения своей единственной страсти, та стала заметно спокойнее и почти не сопротивлялась. Но в следующий раз ее своенравность может обернуться потерей полного контроля. Возможно, пройдет не так много времени, и она, Киирис, станет той, что сидит и наблюдает, пока одна из скованных наслаждается безграничной властью над ее телом.
— Это мой таэрн, — ответила Киирис и бросила кинжал, словно ядовитую гадину, которая невесть откуда взялась в ее кулаке.
— Выглядит дорогой, — он взвесил ошейник на ладони, — чертовски тяжелой безделушкой. Наверное, носить его не так уж легко.
— Мало приятного, — согласилась мейритина, лихорадочно думая над тем, как бы разубедить тенерожденого заковать в эту ненавистную
— Разве это не очевидно?
«Как только ошейник снова будет на тебе — ты снова потеряешь связь с теургией, — напомнила Соблазнительница. — Тик-так, Киирис, тик-так… Пока ты корчишь из себя оскорбленную невинность, ушастый подходит все ближе».
В самом деле — Рунн сделал несколько шагов по направлению к ней, и теперь они стояли так близко, что его личный запах заглушил соленую вонь крови. Три самых крупных камня в оголовье таэрна поблескивали зловещим фиолетовым светом, как будто предупреждали не ввязываться в спор: «Пусть уже оденет этот проклятый ошейник, потому что если ты скажешь ему нет сейчас, можешь запросто пополнить компанию мертвецов на полу».
— Я не хочу снова носить его, — пробормотала Киирис. — Это словно… почувствовать вкус свободы, а потом умереть.
— Ну меня никогда не держали на цепи, но, полагаю, я понимаю о чем ты. — Рунн продолжал поигрывать ошейником, но не предпринимал попыток заклеймить им ее шею.
«Он дает тебе шанс переубедить его, дура!» — взвилась Кровожадная.
После кровавого развлечения ее возбуждение все еще щекотало Киирис нервы и пульсировало под кожей. Да, Кровожадная права: Рунн действительно как будто испытывает ее, ждет, на что она окажется способна ради призрачного шанса вернуть себе хотя бы часть силы.
— Только видишь ли… без ошейника ты превращаешься в что-то такое, что я сам не в состоянии понять. И твои поступки так же непредсказуемы, как и дождь зимой. Честно говоря, я не вижу ни единой причины оставлять тебя в таком состоянии, тем более, что мы знаем, как оно на руку королеве-матери.
— Дэйн отбил у нее желание восстанавливать Осколок.
Правда была в том, что Киирис сама не верила в то, что говорила. Мог ли поверить Рунн?
— Существует лишь один способ в чем-то разубедить ссуку Бергату — убить ее. — Наследник костей подбросил ошейник на ладони — и пристегнул его к поясу. — Видишь ли, пташка, дело в том, что мне, в некоторой степени тоже на руку, чтобы ты вышла из-под контроля. Возможно, когда ты станешь неуправляемой и не подчиняемой, рядом окажется кто-то… кто стоит на моем пути.
«Дэйн?» — мысленно спросила Киирис. Холодок страха пополз по позвоночнику, воткнулся куда-то в затылок, вытравливая из головы все прочие мысли, кроме одной: Рунну искал таэрн вовсе не для того, чтобы «усмирить» ее силу. Он собирается спрятать таэрн — и подсунуть ее брату, как отраву.
Мейритина сглотнула.
— Ты понятия не имеешь, с какими силами играешь, Наследнки тени, — предупредила она, прекрасно зная, что Рунн не из тех, кто прислушивается к словам рабыни.
Он погладил ее по щеке, выуживая из крови Киирис отголоски кровавого азарта ее безумной ипостаси. Кровожадной было плевать на то, что тенерожденный только что фактически признался в замысле убить императора, Кровожадная твердо решила, что этой ночью, где бы сумерки их не застали — в седле, в стогу сена или на лошадиной попоне — она отдастся этому мужчине вопреки желаниям самой Киирис. Оставалось одно: использовать этот шанс чтобы украсть таэрн. И уничтожить ошейник до того, как Наследник тени обнаружит пропажу и поквитается с воровкой тем единственным способом, который использовал со всеми, кто имел неосторожность его разозлить.