Три короны

Холт Виктория

Первое время Сюзанна видела в герцоге Йоркском не более чем просто друга, и в силу своих прошлых убеждений он довольно долго не претендовал ни на что иное. Встречаясь с ней, Яков частенько сетовал на тяжесть понесенной им утраты, а она посвящала его в свои житейские проблемы.

Ее брак был не из благополучных – по причине пристрастия супруга к спиртному.

Яков всей душой сочувствовал ей.

– Что касается меня, – однажды сказал он, – то я испытал в браке величайшее счастье, а потому лучше других понимаю чувства человека, обделенного

радостями семейной жизни.

– Я уже думала, что не переживу такого позора, – вздохнула Сюзанна, – как вдруг ко мне приходят какие-то люди и говорят, что он погиб. Убит на дуэли – чем не соучастие в преступлении? Даже здесь нарушил закон… А перед поединком он слишком много выпил, поэтому соперник и убил его. Яков взял ее за руки. Его глаза блестели от слез.

– Должно быть, вы очень страдали!

– О да, и больше всего – оттого что мой супруг был католиком. Увы, моего сына тоже воспитывают в этой религии…

Яков покраснел. Он не желал, чтобы между ними оставались какие-либо недомолвки; нужно было изложить ей все, что ему открылось в результате упорных духовных исканий, – учитывая его положение, она не станет разглашать его тайну.

– Гм… ну, на эту проблему я смотрю так же серьезно, как и вы, – сказал он.

В ответ она заметила, что принадлежит к английской протестантской церкви и ничто на свете не изменит ее убеждений, поскольку в мире есть есть только одно истинное вероисповедание и она никогда не отступится от него.

Яков был полон решимости обратить ее в свою веру, а она его – в свою; но, несмотря на очевидную противоположность этих намерений, религиозные разногласия скорее сближали, чем разделяли их. Мой милый теолог, называл ее Яков; порой она проявляла такую способность к логическому анализу и всевозможным теоретическим построениям, какой позавидовал бы любой английский архиепископ. И тем не менее он собирался разбить все ее доводы – не потому что считал себя непревзойденным знатоком религиозных тонкостей, нет. Просто у него в запасе было одно средство, на которое он очень надеялся. Однажды Сюзанна сказала:

– До меня дошли слухи, которые не могут не тревожить меня. Визиты Вашей Светлости привлекли внимание придворных, и я знаю, что мы с вами стали объектом одной из дворцовых эпиграмм. Не сомневаюсь, за всем этим стоит милорд Рочестер – только он способен на такие мерзости.

Ее расстроенный вид глубоко тронул Якова.

– Даю вам слово, виновники этого злодеяния будут наказаны, – сказал он.

Сюзанна покачала головой.

– Слухам это не помешает, скорее даже будет способствовать. Нет, мы поступим по-другому. Вы не должны так часто посещать мой дом. А во время ваших визитов мы не должны оставаться наедине.

Яков воспротивился. Как так? Не видеть Сюзанну? Не говорить о том, что он про себя называл «наши маленькие таинства»? С таким положением дел он не мог смириться, хотя и признавал, что еще более недопустимо было бы позволить придворным умникам сопоставлять Сюзанну с женщинами легкого поведения, его бывшими

любовницами.

Он принял решение. Его первый брак был браком по любви. Почему же второй должен чем-то отличаться от предыдущего?

– Сюзанна, – сказал он, – выходите за меня замуж.

Она опешила. Выйти замуж за брата короля Карла, первого претендента на английский трон? Но это же невозможно! Король и парламент не допустят такого поворота дел. Якова наверняка заставят жениться на какой-нибудь принцессе, благо что государственные интересы Англии выходят далеко за пределы острова.

– Ах, дорогой мой, – пробормотала Сюзанна, – мне очень жаль, но ваше предложение невыполнимо.

– Напротив, очень даже выполнимо, – улыбнулся Яков. – Один раз я уже женился по любви – и мне это понравилось.

– Нет, герцог, такого вольнодумства вам больше не простят. А если уж говорить обо мне, то… видите ли, Яков… словом, я никогда не забуду той великой чести, которую Ваша Светлость оказали мне, но, боюсь, на этом наша дружба заканчивается. Поверьте, я не меньше, чем вы, огорчена данным обстоятельством, но нашим отношениям теперь будут препятствовать очень многие влиятельные люди – тем более если речь зайдет о браке. Думаю, сам король воспротивится ему.

– Однажды мне уже говорили эти слова, но я все-таки добился своего и женился. Клянусь, то же самое произойдет и на этот раз.

Яков нежно поцеловал ее и вернулся к себе во дворец. Там он написал письмо, в котором обещал вступить с ней в брак и которое тотчас же отослал ей; из этого документа он не делал никакого секрета. Он хотел, чтобы придворные злопыхатели зарубили себе на носу: Сюзанна Эрмайн не относится к числу его любовниц – никогда не имела и не будет иметь с ними ничего общего, поскольку в самом ближайшем времени станет его супругой.

Услышав эту новость, король тяжело вздохнул. Затем послал за братом.

Когда тот пришел, Карл всплеснул руками.

– Ах, Яков, ну что это за новые глупости? – с сокрушенным видом воскликнул он. – Неужели ты всерьез думаешь, что человек с твоим положением может жениться на вдове?

– Если речь идет о леди Беллэйзис… Король удивленно поднял бровь.

– Господи, да о ком же еще, если не о ней? Уж не хочешь ли ты сказать, что в Англии есть какие-то другие вдовы, которых ты тоже обещал взять в жены?

– Нет, только ее и больше никого.

Карл театральным жестом провел рукой по лбу и облегченно выдохнул.

– Ну, по крайней мере, только одна. Это хорошо, Яков, потому что у тебя будет не так много поводов расстраиваться, когда я наложу запрет на этот брак. Можешь забыть о нем, все равно у тебя ничего не выйдет.

– Нечто подобное я слышал несколько лет назад.

– Увы, и мы тоже. Между прочим, Яков, лично мне это начинает надоедать. Право, сколько же можно повторяться? В конце концов, что простительно для юнца, каким ты был в Бреде, то недопустимо для взрослого человека, отца двоих детей.