Три кварка (сборник)
Шрифт:
— О мой мальчик, прости меня, я виновата. Я выдала тебя. Я не могла иначе. Сам сеньор помощник капитана меня допрашивал, а глупый Даниил все разболтал. Прости, мой мальчик! Я не думаю, что они сделают тебе плохо.
— О чем ты, детка?
— Тут тобой интересовался один человек.
— Двое?
— Нет, один. Американец, худой, высокий, красивый, как Джеймс Бонд. Он придет сюда поговорить с тобой о деле. Я забегала предупредить тебя, но здесь уже сидели эти бандиты, эти пьяницы, чтобы им провалиться на ровном месте! Что б их…
— Погоди, девочка,
Дик прошелся по каюте. Он был без сапог и шагал упруго и волнисто, как ягуар.
— Нам нужно очень хорошо подумать, девочка. Очень, очень, очень хорошо подумать.
— О чем думать, малыш?
— Понимаешь, Миму, какое дело, — Дик раскачивался на носках в такт мыслям, — твой американец уже был у меня. Сразу после Андрэ. Он так и сказал, что ты им призналась, где я. И он пришел ко мне.
— Зачем?
— После него был еще один человек. Парень. Толстый и высокий. Он тоже разнюхал, где я. Вот так…
Мимуаза присела и сложила руки лодочкой на массивных коленях. Снизу вверх она горестно смотрела на Дика. Она так и думала, что добром вся эта история не кончится. Уж если началось, оно будет идти, идти одно за другим. Беда за бедой. Несчастья, как бусинки, нанизаны на одну нить. Стоит только подставить шею…
— Да, — задумчиво промычал Дик. Сейчас он будто не видел подруги, как бы всматривался в себя. — Да, они все были у меня, и они все хотели бы купить зернышки «бонц», которые я вывез с Льянганати. Они словно с ума посходили. Их не интересовала карта золотых месторождений, им вообще не нужно золото! Им ничего не нужно, кроме этих паршивых зерен, от которых голова идет кругом и каждый человек видит умопомрачительный сон. Им нужны зерна, и баста! И они готовы платить. Платить большие деньги. Огромные деньги! Таких денег мы не знали с тобой, Миму, да боюсь и не узнаем. Никогда не узнаем!
Брови сошлись над переносицей Дика скорбным углом. Донья Миму молчала как завороженная.
— Я страшно продешевил, девочка, — Дик по-прежнему раскачивался на носках. — Счастье ушло от меня, когда я взял грязные деньги Толстого Педро. Этот человек всегда приносил мне несчастье, Миму. Видит бог, я не жалуюсь на свою судьбу, девочка, я не из тех, кто ноет, ты знаешь, но это была действительно большая удача, и ее отнял у меня старый вонючий ублюдок, человек, на которого пули жалко. Скотина, мразь.
— Не ругайся, Дик, это грешно.
— Ты бы не так ругалась, если б знала, какую сумму мне предлагал американец. Это состояние, большое состояние.
Они замолкли.
— Дик, что ты задумал? — с тревогой спросила Миму. — Дик, ты задумал нехорошее. Признайся, что ты задумал, мой мальчик! Ради всего святого, умоляю!
— Я скажу тебе, девочка, — ответил кладоискатель, — я тебе все скажу… Ты у меня одна, и ты должна знать. Я пойду к этим ребятам, верну им все деньги, выкуплю за тройную цену зерна «бонц» и продам их американцу. Ну а если Живчик или Ленивец не согласятся…
Дик растоптал на полу что-то невидимое и отвратительное.
— Конечно,
Миму вроде совсем онемела. Лоб ее покрылся морщинами напряженного раздумья. Она что-то соображала.
— Значит, ты не сказал американцу, что уже продал семена? — тихо спросила она.
— Не сказал. За кого ты меня принимаешь? Упустить такую возможность!
— А второй джентльмен, он также большие деньги тебе обещал?
— Поменьше, чем американец, но тоже кущ порядочный. Да о чем говорить, девочка! Нужно вернуть зернышки, и все тут!
— Погоди, Дик, погоди. Послушай меня. Я тебе плохого не скажу, не посоветую. Ты меня знаешь.
— Я тебя знаю, Миму, только говори быстрее, что ты там придумала, а то меня нетерпение за печенку хватает. Действовать нужно, а не разговаривать! Время уходит, вечером мы уже будем стоять на причале, а там ищи-свищи ребят!
— Не спеши, Дик, не спеши. Пусть они себе бегут на здоровье куда хотят.
— Объяснись, Миму, а не то я лопну от любопытства. В чем дело?
— А дело в том, малыш, что я далеко не уверена, получили ли твои бандиты настоящие семена «бонц». И даже если ты потребуешь их от меня, то и тебе я не смогу их дать.
Они глянули друг другу в глаза.
— Неприятная история вышла, да ничего не поделаешь, нельзя ее скрыть от тебя. Я собиралась все объяснить, но ты как-то все вперед выскакиваешь. Отдала я банку с семенами твоими, Дик, в холодильник к Хуанито. Холодильник поломался, и пришел его чинить наш электрический механик Альдо Усис. Этот дурак, что везде и всем про порядок рассказывает. Он выкинул банку, а Хуанито присоединил ее к остальным. Мальчик подумал, что в ней кофе. Ведь твои семена так похожи на настоящие кофейные зерна! И приятелям твоим я подсунула неведомо что. Некогда мне было настоящие зерна разыскивать. Таких банок у Хуанито штук шесть-семь, да и не отличу я твои семена от кофе.
— Так, — сказал Дик. — Зерна отличить просто: они похожи, но не пахнут так сильно, как кофе. А ты молодец, Миму! У тебя есть голова на плечах. Но теперь уже хватит слов. Ступай к Хуанито и принеси мне две банки, одну с тем, что надо, а вторую с кофе.
— А если мальчишка уже пустил семена в дело? Он снабжает кофе все буфеты и рестораны корабля.
Дик Рибейра вздрогнул.
— Все равно, — сказал он, — принеси мне две банки с чем угодно. А там будет видно… Принеси с чем угодно!
38
— С чем угодно, понимаешь? Мы могли купить не тот товар. Живчик, как всегда, был язвительно подозрителен. Но Ленивец не смотрел на него. Он воспринимал своего спутника, как бельмо в углу глаза, которое мелькает и мешает смотреть. Он был зол на Живчика.
«Ай да вельо! Вот скотина. Своего решил надуть. Держись, старый, ох, держись». Ленивец ощущал, что его большое тело наливается мутной тревожной силой. «Плохо тебе будет, вельо. Плохо. Очень плохо».
— Ничего, Живчик, — успокоил он старика, — мы сейчас придем в четыреста первую и там устроим пробу.