Три лика света
Шрифт:
И лишь одному всё было нипочём. Вооружённый пулемётом супертяжеловес демонстрировал полное превосходство над человеческой природой. Абсолютный покой исходил от него. Казалось, он не покорял горы, встречал гостей на привале, живя и царствуя здесь.
– Вайнтриб, – обратился к нему Ерёменко, с трудом переводя дыхание. – Два года тебя знаю… Ты не меняешься. Самое последнее, что мне хотелось бы в этой жизни – это оказаться в числе твоих врагов.
– Это не человек, – заявил Гасанов. – Хужайин тогларни. Хозяин гор по-нашему.
– Да.
Слово. В иных случаях, лаская слух и усыпляя бдительность, оно способно тронуть устои и самого могучего героя. Вайнтриб бросил взгляд в сторону друзей. Поднял указательный палец. Прицелился. Жестом, имитирующим стрельбу, отсалютовал обоим.
– Ловок ты для своей комплекции, Миша, – подхватывая эстафету, вступил в разговор взводный.
– Спасибо, товарищ старший лейтенант.
– Это нечто сверхъестественное, – продолжал Серёгин. – Такому не научишься. Это врождённое. Кажется, мир вращается вокруг тебя.
Вайнтриб пожал плечами.
– У меня сердце большое. Ему чужого не надо. Работает на том, что внутри.
– Да, – лицо старшего лейтенанта расплылось в невольной улыбке. – Это видно. Не каждому дано. Береги себя.
Тропа меж двух высоких скал утопала в тени. Визуальный осмотр был затруднён. Безопасности ради дополнительным инструментом, сродни путеводной звезде, была востребована молитва сапёра.
Щуп, работающий с одержимостью автомата, вторящий ему хруст гальки, шёпот. Свет блеснул впереди, открывая утопающий в зелени склон. Естественней и желаннее зрелища не было. Не вся земля горела под ногами огнём. Существовал и брод, где дух был готов побеждать плоть, бросая вызов берцам босым.
Торжеством здравого смысла первым пошёл трал. Нехитрого вида приспособление вспугнуло целину. Верёвка натянулась, заскользила в руках, утяжеленный грузом конец, приходя в движение и рассекая зелёную массу, начал торить свою колею.
Каждое мгновение могло принести неожиданность. Но на удивление работа не встречала сопротивления. Покров был чист и однороден, таинство фотосинтеза – непогрешимо.
Перед открытой плешиной трал остановился. Обстоятельства менялись. Что скрывало отсутствие кулис? Ценя и время, и силы сапёры применили гранату. Взрыв сотряс склон.
Открытый участок вывернуло наизнанку. Комья грунта, камни, песок, взмывая вверх, полетели во все стороны. Тронулся с места, осыпаясь, верхний ярус.
Эхо ушло в пустоту.
Вызов остался без ответа. Здесь не ступала нога человека. Ничто не мешало сделать первый шаг им.
По мере подъёма склон терял свой живописный вид, растения мельчали и редели, пустоши было всё больше. Вершина предстала уже совершенно голой и безжизненной, без прикрас.
Зубчатые гряды, скалы, уходящие вдаль хребты. Доминируя, высота жила своей жизнью. Солнце, ли ветер – ищите идола бесстрастнее. Безмолвная холодная отповедь всем стихиям и страстям.
Преодолевая
Расгерметизация. Между стратосферой и солдатами не было границ. Тайное становилось явным. Одна часть целого, другая, третья. Всё, что представляло посильную забаву для ветра, было рассеяно под ногами вокруг.
Командир роты машинально уставился в поднятую газету.
Армейский вестник. «Красная Звезда». Страница книги судеб?
– Товарищ капитан! – отвлёк его солдат.
Смотря в направлении поднятой руки, командир увидел дым. Оранжевый.
Идя на сигнал, они обнаружили следы падения, а затем и сам самолёт. Остов. Одна из худших реинкарнаций крылатой мечты лежала на камнях, разбитая и обездвиженная властью земного притяжения.
На фоне обретшего покой серебристого фюзеляжа кружком на корточках сидели люди. Отсутствие индивидуальных средств защиты, песочного цвета комбинезоны, кроссовки, кепки, затрудняя идентификацию, могли выдать в них кого угодно. Однако скрыть лица профессионалов было невозможно. Здесь и сейчас они были альпинистами, первыми, спустившимися с небес.
Старший направился навстречу мотострелкам. Сближаясь, выделил командира, остановился и представился:
– Лейтенант Егоров.
– Шугай, – ответил командир роты. – Капитан.
– Вы раньше, чем мы ожидали.
– Старались.
– Это хорошо. Работы много. Всего на борту было четырнадцать человек. Экипаж и офицеры штаба. Троих мы нашли. «Двухсотые».
Шугай устремил взгляд на остов самолёта.
– Он начал разрушаться в нескольких километрах отсюда, – продолжал лейтенант. – Расстояние приличное. Зона поиска соответствующая.
– Ищем тела? – спросил Шугай.
– Тела. Документы. Боезапас.
– Ясно.
Уточняя детали предстоящих действий, командиры отошли в сторону.
Дистанции между личным составом как ни бывало. Преодолевая расстояние, мотострелки обступили «альпинистов».
– Я извиняюсь, братаны, – начал Ерёменко. – Но оторопь берёт, когда вижу такое.
– Что за беда, служивый? – встретили его обезоруживающие улыбки.
– Полна курилка народу, а согласия в чувствах нет!
– Тебя угостить?
– А что у вас?
– «Охотничьи».
– Тьфу.
– Чем богаты.
– Ага. По ходу мы с вами одна дичь.
– Гитара есть. Отдушиной была у лётчиков. Видала виды, но струны целы.
– Покажите! – попросил, оживляясь, Вайнтриб.
Гитара тотчас появилась перед ним.
– Умеешь? – с недоверием спросили его.
Игнорируя праздное любопытство, Вайнтриб взял в руки инструмент.
Сосредотачиваясь, вошёл в образ музыканта. И прикоснулся к струнам.
Всё стихло.