Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Согласно традиции, принцесса должна была покинуть Париж с большой помпой в сопровождении богатых торговцев и членов городского совета. Итак, целая процессия направилась из ратуши во дворец, чтобы проводить её до местечка Бург-ла-Рен. К ним присоединились три отряда городских лучников и их капитаны, десять сержантов, королевский прокурор, нотариус, мэр, губернатор Парижа, управляющий городским предместьем, парижские советники, квартальные, двенадцать горожан от каждого района, мастера цехов каменщиков и плотников, и артиллерия. По их прибытии в Лувр старшина купеческой гильдии произнёс речь в честь Елизаветы, ещё раз
– …в предвидении, что прекрасная французская лилия, присоединённая к короне Испании… возродит славу великого Генриха, Вашего отца, и увековечит величие нашего короля, Вашего брата, и наполнит благословением королеву, Вашу мать, мы утешаемся надеждой, если не уверены в том, что эта двойная связь двух самых могущественных королевств… обеспечит и сохранит всеобщий мир.
Елизавета начала своё путешествие в Бордо, где должно было состояться её бракосочетание, в богатых носилках из малинового бархата, расшитых золотом, за которыми следовало десять карет, в том числе, две из них с её придворными кавалерами и ещё восемь со знатными дамами. Впереди следовали купеческий старшина, члены городского совета и лучники. Тем же вечером она присоединилась к матери и брату. Из-за опасной политической ситуации Марию Медичи и её детей сопровождали 1200 всадников и 3000 гвардейцев с аркебузами. Однако, прибыв в Пуатье 4 сентября, Елизавета неожиданно заболела оспой. В отличие от Людовика, регентша не слишком расстроилась:
– Если Мадам умрёт, женой принца Астурийского станет моя средняя дочь!
Тем не менее, Елизавета быстро выздоровела, и 28 сентября королевский кортеж покинул город.
Наконец, 7 октября они добрались до Бордо, а 17 октября в галерее архиепископского дворца посол короля Испании встретился с Людовиком ХIII и Марией Медичи, чтобы, согласно брачному контракту, официально попросить руки Елизаветы для принца Астурийского. Король и его мать торжественно дали согласие, после чего было объявлено о помолвке принцессы. Церемония же бракосочетания состоялась на следующий день в церкви Святого Андрея и была проведена кардиналом де Сурди. При этом, как свидетельствует её портной, на Елизавете снова был наряд по французской моде:
– Мадам одета в облегающий корсаж и рукава из малинового бархата со вставками из горностая… Ее пурпурно-малиновое бархатное платье усыпано золотыми лилиями. Её туфли с моими украшениями. Её мантия в королевском стиле из пурпурно-малинового бархата, с подкладкой и оторочкой из крапчатого горностая, с четырехрядной полосой из золотых лилий по всему периметру. А на голове… золотая корона, которая не была украшена камнями, чтобы избежать тяжести. Её шлейф, длина которого составляла семь туазов, несли принцесса де Конти, герцогиня де Гиз, а также мадемуазель де Вандом, одетые в платья из серебряного полотна с цветами и украшениями.
Подвенечный наряд принцессы должен был напомнить ей, что если даже она выйдет замуж за иностранного правителя, то всё равно останется дочерью Франции. Елизавета сама хорошо объяснила это портному, пришедшему попрощаться с ней: «она поблагодарила его в очень ласковых выражениях и сказала ему, что забирает из Франции только тело и всё ещё оставляет там свой разум из-за тех великих обязательств, которые у неё там были, и что она никогда их не забудет».
Роль жениха Елизаветы
Предполагалось, что король с матерью и Елизавета должны прибыть к назначенному месту по отдельности. Приближался час разлуки, которого очень боялись брат и сестра. Официальное прощание принцессы Астурийской с принцами и дворянами, состоялось в зале её резиденции 20 октября. А на следующий день перед тем, как покинуть Бордо, она навеки простилась с близкими. Людовик специально пришёл в апартаменты сестры, где, по словам очевидцев, провёл ночь, вместе с Елизаветой проплакав до утра. На замечание одного из придворных, что великий король не должен давать волю чувствам, он резко ответил:
– Я не могу не оплакивать столь добрую сестру!
Людовик сопровождал Елизавету на протяжении нескольких миль после её выезда из города. Одни из герольдов оставил рассказ об их душераздирающем прощании:
– …слёзы, рыдания, вздохи и крики, перемешанные с поцелуями так, что они не могли оторваться друг от друга…
Присутствующие во время этой сцены придворные не решались их разъединить, пока дон Диего де Карденас, посол Испании, нетерпеливо не воскликнул:
– Ну же, довольно, принцесса Испании!
Весь в слезах вернувшись в свою резиденцию, Людовик ХIII пролежал в кровати до двух часов пополудни, не в силах унять свою печаль. У него разболелась голова. А Елизавета продолжила своё путешествие. Опасаясь нападения со стороны мятежных принцев, король отдал приказ, чтобы его сестру сопровождали гвардейский полк (2500 человек), 400 швейцарцев, 1500 человек личной охраны, «четыре пушки и два полевых орудия». Возглавлял этот отряд герцог де Гиз. По дороге к нему присоединился граф де Граммон с тысячей человек и сотней лошадей, а затем барон де Кастельно де Шалосс с «восьмьюдесятью хорошо вооружёнными дворянами».
31 октября Елизавета со своим значительным эскортом прибыла в приграничный город Байонну. А через несколько дней она уехала оттуда, чтобы отправиться на Фазаний остров на реке Бидассоа, где должен был состояться обмен. Принцесса остановилась в Сен-Жан-Люз в ожидании назначенной даты 9 ноября. Фазаний остров был выбран потому, что располагался на границе между Францией и Испанией, на практически равном расстоянии от Сен-Жан-де-Люз (около 9 км) и Фонтараби (около 7 км). Когда-то здесь французский король Франциск I Валуа, захваченный в плен испанцами в битве при Павии, был обменян на своих двух сыновей, которые отправились вместо него в качестве заложников в Мадрид.
Каждая из сторон установила на острове свой павильон, а также общий, гораздо больший, предназначенный для церемонии обмена и расположенный на равном расстоянии от первых двух. Ещё обе стороны предоставили для принцесс и их сопровождающих роскошные барки. За четверть часа до прибытия Елизаветы и Анны два статс-секретаря, посланные Филиппом III и Людовиком XIII (Аростега от Испании и Пьер Брюлар от Франции), встретились в центральном павильоне. Они зачитали вслух доверенности, выданные герцогам Гизу и Лерме, и брачные контракты, а затем составили акты «выдачи и взаимного получения указанных принцесс».