Три лилии Бурбонов
Шрифт:
до небес. Их кровь и пепел мучеников посеяны
на всех итальянских полях, где всё ещё правит
тройной тиран; пусть из них вырастет
Во сто крат Тот, кто,
рано узнав твой путь, сможет избежать вавилонского горя.
Под давлением европейских государств 18 августа была опубликована Декларация милосердия, изданная в Пинероло, которая представляла собой мирный договор между Карлом Эммануилом II и вальденсами, получившими свободу вероисповедания на своих территориях. Тем не менее, отдельные выступления сектантов в Пьемонте продолжались в 1658 – 1659 годах. В марте 1658
Вина за «Кровавую пасху» лежит, конечно, не только на Пьянецце, но и на Кристине. Тем не менее, католический лагерь провозгласил её фаворита героем и он не только сохранил своё положение, но и продолжил заниматься распространением католицизма в Пьемонте. Так, маркиз основал монастырь Сан-Панкраццио-ин-Пьянецца, построил часовню Сан-Никола-да-Толентно в туринской церкви Сан-Карло, и там же, в столице, воздвиг ещё один монастырь отцов-миссионеров. Кроме того, его перу принадлежит ряд религиозных сочинений, в частности, комментарии к «Исповедям святого Августина», а также трактат «Христианство», восторженно принятый католиками и переиздававшийся на протяжении пятидесяти лет.
В том же, 1655 году, Пьянецца приобрёл вотчину Асти Монтафия у семьи Сфондрати, которая напрямую зависела от Святого Престола, а не от герцога Савойского. А через несколько лет добился от Рима признания этих владений сначала маркизатом, а затем – княжеством. Таким образом, ему удалось создать небольшое собственное государство в Пьемонте, о котором так мечтал Филиппо д’Алье. Правда, граф тоже не был обижен: в 1652 году его наделили владениями Кампо и Муриальо, а в следующем – он стал сеньором Байро. Однако Филиппо давно перестал отделять себя от герцогской семьи. Карл Эммануил II частенько приезжал в Алье, чтобы поохотиться в местном лесу.
Отец и сын Кастелламонте сделали родовое гнездо Сан-Мартино «безопасным, как замок, прекрасным, как вилла, великолепным, как дворец». Часть старых стен включили в новое здание, выходившее к пруду, с парадной лестницей и двумя боковыми пристройками, которые окружили внутренний двор. На своде зала Короля Ардуино художннк Джованни Антонио Рикоцци изобразил фигуру легендарного монарха с лицом его потомка Филиппо д’Алье, стоящего на коленях перед Богородицей. А сам граф лично расписал фресками Бальный зал. Строительство происходило между 1650 и 1655 годами, а 1656 году Филиппо д’Алье построил часовню Святого Максима Риезского, расположенную в конце двора на фундаменте старой замковой церкви. Таким образом, его замок превратился в одну из самых изысканных резиденций Савойи.
Что же касается Томаса, то после «Кровавой пасхи» он возглавил вторжение в герцогство Миланское, хотя уже был болен малярией, и осадил Павию. Неудачный штурм города вынудил его встать с постели, чтобы взять на себя непосредственное руководство осадой. Но после двух месяцев бесплодных усилий принц Кариньяно был вынужден прекратить осаду и вернуться в Турин, где он и скончался 12 января 1656 года.
В отличие от не слишком удачливого принца Кариньяно, его внук, Евгений Савойский, был признан самым выдающимся полководцем своего времени. А ещё от Савойско-Кариньянской линии произошли будущие короли Италии.
Маурицио ненадолго
Из трёх дочерей Кристины только Маргарита Виоланта оставалась ещё непристроенной. Поэтому в 1658 году королевская мадам начала переговоры о её браке с герцогом Пармским. Обсудив брачный контракт с Рануччо Фарнезе II, она теперь могла быть спокойной за судьбу последней незамужней дочери. Оставалось только женить сына.
Прошло уже несколько лет со дня совершеннолетия Карла Эммануила II. Передав бразды правления матери, он предавался развлечениям и пьянству. Кристина же считала его слишком молодым и неопытным, чтобы допускать к власти. Кроме того, она надеялась найти лучшую партию для своего сына, чем дочь герцога Немурского. Например, у того же герцога Пармского была незамужняя сестра. Но сама королевская мадам склонялась к Марии Анне Орлеанской, старшей дочери своего брата Гастона, которая от своей матери, герцогини Монпасье, унаследовала богатейшие владения и титул.
В четверг на Страстной неделе Кристина пришла к сыну и ласково спросила его:
– Не чувствуете ли Вы желание взять в жёны свою кузину Монпасье или принцессу Пармскую?
– Нет, матушка, - сразу ответил Карл Эммануил II. – Они обе старше меня. А мне хотелось бы в жёны девушку молодую.
– В таком случае, мне прислали портрет мадемуазель де Немур. Может, она Вам приглянется?
Взяв в руки миниатюру, герцог после паузы ответил:
– Эта девушка очень красива. Но мне бы хотелось сначала увидеть замужем мою сестру.
Тогда королевская мадам решила прозондировать почву насчёт Маргариты Луизы Орлеанской, старшей дочери Гастона от второго брака. Графу Верруа было поручено поговорить об этом деле с герцогом Орлеанским. Однако выяснилось, что Гастон мечтал выдеть своим зятем Людовика ХIV, поэтому не спешил выдавать своих дочерей замуж. А вдруг одна из них приглянется молодому королю?
Узнав об этих переговорах, Мазарини, в свой черёд, поспешил сделать Кристине собственное предложение. Дело в том, что сам не имея детей, он был обременён многочисленной роднёй. Поэтому кардинал предлагал знатнейшим представителям аристократии жениться на своих племянницах, соблазняя их огромным приданым. Одну из них, Гортензию Манчини, он предназначал в жёны Карлу Эммануилу II.
– Если герцог женится на моей дорогой племяннице, то я, помимо приданого, завещаю ей всё своё имущество! – пообещал кардинал Кристине (через послов графа ди Брольо и аббата Аморетти).
Королевская мадам наморщила носик:
– Мой сын женится только на принцессе королевских кровей!
– Хорошо, вдобавок, герцог получит назад Пинероло…
– И всё?!
– …а ещё я уговорю нашего короля отказаться от протектората над Женевой в пользу Вашего сына.
– А как же моя дочь Маргарита Виоланта? Вы ведь обещали, что она станет королевой Франции!