Три мешка добра
Шрифт:
Мирком внезапно оживился.
– Значит, завтра пойду голубей кликать? – Радостно сказал он Схизантусам. – Напишите письмо, дождётесь ответа и переместитесь. А может, и мы с вами. – Добавил он с робкой, но отчаянной надеждой.
– Не говори ерунды, дорогой. – Отдёрнула его Эми. – Ещё неизвестно, что Лиам и Эльвин в письме найдут. Может, одни яростные восклицания большими буквами. Тогда для позволения нам погостить у Эдвина на бумаге и места не останется… И это к лучшему.
– Мда. – Запал Миркома быстро потух,
– Как всё сложно. – Съязвил Лиам. А вообще, какие три недели? Лиам помчался бы в Морвинию хоть сейчас. Атмосфера Кротовки и её жильцы ужасно раздражали его. Но в первый же вечер пожелать сбежать от людей, к которым ты приехал и с которыми ради приличия должен побыть хотя бы дней пять, – совсем уж скверная примета. И она будет сбываться. Медленно и верно. Как раз следующие пять дней.
Эмили потянулась.
– Пора уже готовиться ко сну, мне кажется.
– У нас и дети брошены. – Вспомнил Мирком.
– Я схожу, побуду с ними. – Эльвин положила тарелки сушиться и вытерла руки. – И как мы могли так надолго оставить малышей без присмотра?
Она направилась в прихожую и внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по Рори. Лиам поймал её за руку.
– Мне пойти с тобой? – Спросил он вполне спокойным тоном, и только Эльвин смогла услышать в нём страх и горячую мольбу.
– Нет, я сама. Да там в детской и места мало совсем. – Эльвин обернулась у входа на лестницу. – Пейте чай без меня. Я не очень хочу.
Эмили кивнула из глубины кухни.
– Может, фонарь возьмёшь?
Но Эльвин уже взбиралась на второй этаж, ступая по шатким скрипучим ступеням.
К счастью, ей не нужен был фонарь, хоть Эми и забыла об этом, потому что от природы Эльвин была наделена способностью проводить свет в пространство, черпая его из глубины своего существа. Она просто подняла руку ладонью вверх – и в ту же секунду на ладони появился и засиял как солнце шар чистого, золотого света.
Вот на лестнице уже и светло как днём. Теперь отчётливо видны все ступеньки… а так же обшарпанные перила и трещины на стенах.
Эльвин тоскливо огляделась.
Добравшись до низкой дверцы наверху, она убавила яркость шара и тихонько прошла в коридор, стараясь ступать как можно легче, чтобы не разбудить детей, если они вдруг уснули.
Почувствовав под ногами жёсткий вязаный коврик, Эльвин вспомнила, что забыла туфли у очага, но возвращаться в кухню уже не стала.
Пробираясь к детской, Эльвин с интересом задерживала взгляд на картинах, что висели на стенах с двух сторон от неё. Птицы. Кругом птицы. Птицы известные и неизвестные красиво и таинственно застыли в пространстве тонких тёмно-зелёных рам. А дальше цветные полоски, завитки и цветочки, нарисованные маленькими детскими ручками. Девушка замедлила шаг и на секунду остановилась у детского творения.
«– Интересно… – подумалось ей, – каково это,
Эльвин приоткрыла дверь детской и заглянула внутрь. В маленькой комнатушке стоял затхлый, спёртый воздух. Паул и Ритлин, прикрытые одеялом, крепко спали на матрасе в углу, а Рори лежал на разбросанных книжках со сказками и, сонно хлопая глазами, теребил в руках уши плюшевого кота.
Хоть пол, стены и потолок в комнате были обиты толстыми одеялами, увидев такую картину, Эльвин с ужасом всплеснула руками.
– Мальчик мой! – Эльвин взяла сыночка на руки и крепко прижала к себе. – Ты замёрз? Как ты тут?
Из дыры в одеяле на стене вылез Кланки и вяло плюхнулся рядом с ними.
– А вот и помощник наш. Совсем уморился тут с детьми, бедолага.
Она огляделась по сторонам. Маленький матрас был занят, а уложить Рори спать было больше не на что.
В голову Эльвин пришла лишь одна идея.
– Сейчас, подожди, дорогой. – Прошептала она сыну и, оставив его на минутку, принесла из спальни одеяло. Сложив его, она соорудила что-то похожее на кроватку, и положила в неё Рори.
Потом она собрала все книги в деревянный ящик, бросила туда же сдутый резиновый мяч, расставила у стены игрушки и устроилась на полу рядом с сыном.
Теперь душа Эльвин была более-менее спокойна. Она затихла и попыталась расслабиться. В открытую дверь детской через щели в крыше тянуло свежестью и ароматом горьких трав. Паул и Ритлин тихо сопели во сне. Повернувшись на бок, Эльвин потянулась потрогать, не замёрзли ли они, но их руки были тёплыми.
«– Привыкли малыши к такой жизни. – Подумала Эльвин, возвращаясь к Рори. – Бедняжки. Спасать вас надо отсюда, и ваших родителей тоже».
Она положила руку под щёку и закрыла глаза.
Кланки бесцеремонно перелез через её шею, цепляясь коготками за кожу, и с умиротворением зарылся в её длинные волосы. Время расплылось в темноте.
Тихий стук падающих с растений капель в огороде, детское сопение, едва слышные голоса с кухни – вот всё, что существовало сейчас.
Вот Эми засмеялась, а вот кто-то полез в шкаф и громко хлопнул дверцей, звон ложечки, размешивающей чай, а вот Лиам сказал что-то своим хрипловатым голосом.
У Эльвин сладостно сжалось сердце.
Лиам. Любимый. Единственный.
Вот сейчас он сидит там за столом, теребит ручку чашки, что-то рассказывает, о чём-то спрашивает, возможно, шутит… А в голове все мысли лишь о ней. О ней одной. Он так боится когда она уходит. Так боится. Панически. Он не подаёт виду, ведёт себя естественно и непринуждённо, а внутри у него всё прыгает и комкается от ужаса. Он чувствует, что потерял её всякий раз, когда она пропадает из вида, ему кажется, что она пропала навсегда и он больше никогда не найдёт её.