Три мести Киоре 2
Шрифт:
— Идем, идем! — кричала она Дорану, цепляясь за его руку.
Шаг. Сухой треск, и трещины под ногами разбегаются, множатся. Доран пошатнулся, отступая вбок, и Киоре прыгнула к нему, обняла так крепко, как будто они должны стать одним человеком. Им нельзя разделяться! Это всё, что она знала, что помнила в окружении снежной бури, сверкающей и звенящей.
— Закрой глаза! — приказала, зажмуриваясь и пряча лицо в мужском пальто.
Вспышка ослепила, а сердце сделало сальто — они то ли падали, то ли летели. От холода дыхание перехватило,
Сквозь стены огромного ледяного зала просматривались витые лестницы и высокие, до самого неба, шпили башен.
— Где… — она зажала Дорану рот, делая знак, чтобы молчал.
Позади, она чувствовала, появилось нечто. Из вьюжного вихря вышел ледяной человек: бледно-голубая кожа, полупрозрачные волосы до самого пола, сиявший доспех, как будто отлитый из снега. Киоре поклонилась, толкнула и герцога, чтобы повторил ее движение.
— Как легко впечатлить детей из плоти и крови, — шипящий голос влился в голову, вызвав боль.
— Приветствую сильнейшего, — ответила шепотом, но он показался громким, как камнепад.
— Ученая… — с интересом и сомнением протянул этот некто. — Попали в ловушку, значит, — шипел он, и над протянутой ладонью в снегу, как в зеркале, промелькнуло их перемещение во дворец.
— Да, попали в ловушку, — ответствовала Киоре, чувствуя, как ее ломало от внутреннего холода.
— Кто дал тебе знания? — шипел ледяной монстр.
— Колдуны рассказывали мне о своем общении с Силами.
— Эти наглые детишки… — вздох существа замораживал, осыпался льдинками на пол. — Мы дали им лишь каплю своей силы.
— Любая сила есть испытание для владеющего ей.
— Колдуны не прошли испытание!.. Хм. А твой спутник видит не так много, как ты… Так зачем ему глаза? — существо усмехнулось, и с руки его сорвался снежный вихрь, сжался в ком.
Доран отшатнулся, а Киоре подпрыгнула, чтобы отбить рукой, но ком от прикосновения растаял, впитался в кожу. Закусив губу до крови, она сдержала крик боли — Дорана такой удар магии оставил бы слепым навсегда.
— И правда знающая, — протянуло существо.
Киоре держалась за локоть и чувствовала, как немеет рука — пальцы стали прозрачными, превратились в лед. Проклятье! Неужели ее жизнь закончится так бесславно? Она станет статуей-игрушкой для этого неизвестно чего? Для Спящего бога, который так решил отомстить за желание людей открыть новые шахты?!
— Я вижу и мысли, осторожно, девочка… И люди правильно поняли наше предупреждение: мы не тронем их, пока они не тронут горы и их подножие. Мы слишком ценим покой. Смотри, узри же чудеса истинной силы!
Киоре вцепилась в Дорана, чтобы злой бог не разлучил их ненароком. Тот только рассмеялся, а в следующий миг посреди зала выросло зеленое дерево, на котором пели птицы.
— Смотрите, глупые, недоверчивые смертные… Они настоящие.
Киоре ахнула: ее родные волосы мгновенно выросли до пола, оторвав от головы парик. А существо смеялось и смеялось, и пламя росло и росло.
— Смотри, смотри внимательно!
И прямо над ними дворец исчез, превратился в россыпь звезд, что полетели на пустое, черное небо: день стал ночью.
— Я могу подарить людям новую луну, и они будут считать, что так всегда было, — раззадоривался бог, в чьих ладонях появилось бледно-сиреневое светило, взмывшее на небосклон к золотистому. — Я могу сделать и второе солнце, и обратить всю воду в песок. Хочешь ты этого?
— Н-нет, — выдохнула Киоре, невольно отступая на шаг.
Он и правда был… Богом, который мог создать сущее из ничего.
— Признала, призна-а-а-ала! — смеялся он, кружась в серебряных вихрях, и снова был день, крыша дворца и пустой ледяной зал без пламени и дерева. — Я чую, я вижу, тебя в наказанные деревни привело любопытство! Твой спутник хоть по приказу шел, — с издевкой тянуло существо, — а тебя любопытство вело!
Он появился перед ней, ледяной, окруженный снегами, и Доран невольно отшатнулся от холода.
Глаз у существа не было — гладкая поверхность льда там, где должно быть лицо, и в ней Киоре видела собственное испуганное отражение, баюкавшее леденевшую руку. Существо рассмеялось и схватило ее, потянуло на себя, обнажило запястье. На руке его появился коготь, и он неспешно обвел вены, как будто примеряясь. Два быстрых росчерка, и на запястье вспух крест, закровил.
— Ты никому не сможешь рассказать об этом месте!
И не успела Киоре ничего сделать, как такой же порез появился на запястье Дорана, а после снова вспышка, мучительные минуты слепоты, и — предгорье с замерзшей деревней, объятое тишиной.
Доран повернулся к ней, зажимая запястье, а Киоре так и стояла, смотрела вдаль, и кровь по руке стекала, капала на лед, расплываясь алыми цветами. Она робко коснулась головы, но парик был на месте, и никаких отросших волос, и с рукой все в полном порядке. Выдохнув сквозь зубы, повернулась к Дорану и, прежде чем он задал вопрос, потащила его обратно к карете, прочь от заколдованного места.
— Что это было? — спросил Доран, когда они выбрались к кучеру, от холода кружившему вокруг кареты.
— Один из Спящих богов, — ответила Киоре уже внутри кареты, разглядывая рану-крест.
Кровь остановилась, словно подернулась ледяной корочкой, и отчего-то возникло ощущение, что метка не обратится в старый шрам, который удастся вывести. Дополнительная примета — плохо.
— У меня к вам много вопросов, — вздохнул Доран. — Вы поехали со мной… Вы знали, что будет? Поэтому соврали о поиске монастыря в пути?