Три месяца на любовь
Шрифт:
Он оценил, правда как-то совсем не так, как я предполагала.
— А раньше нельзя было?! — буркнул себе под нос.
— Нельзя! — тут же ощетинилась я. — Будешь выделываться, я у тебя и этот заберу!
— Кто тебе его отдаст-то теперь.
Вернуть себе пресловутый платок тут же стало практически делом принципа, однако остановил меня капитан, сидевший на переднем сиденье, хохотнув:
— Ну вы и пара.
— Мы не пара! — в один голос запротестовали я и Исаев.
***
Майор Савицкий приехал за нами через полчаса. Но узнали мы об этом много позже. Ибо, выслушав
Так мы и просидели в районном отделении полиции почти два часа, ожидая неизвестно чего, а товарищ майор травил байки в соседнем кабинете.
Из плюсов этого вечера мы определили лишь один: согласно авторитетному мнению Исаева, никакого перелома у него не было. Он даже геройски отказался от поездки в травмпункт, решив, что не нуждается в помощи. На самом деле он до последнего надеялся, что чем меньше кипиша тут будут разводить, тем быстрее нас отпустят. Но нет.
Остатки вечера мы провели в коридоре отдела на скамейке, рассматривая дежурного за стеклом. Зрелище не представляло никакого интереса, поэтому оба достаточно быстро приуныли, снедаемые скукой. Волнение за собственное будущее ушло куда-то на задний план. Мне даже подумалось, что будет забавно, если в школу, напоследок перед моим уходом, придёт письмо о том, как Светлана Анатольевна в свободное от работы время нарушает правопорядок.
— Ты на меня плохо влияешь, — в конце концов заключил Исаев, нарушая тишину дежурки.
— Я?!
— Ну да. Мы с тобой знакомы всего несколько недель, а за это время ты успела, — принялся он перечислять мои отжиги, методично загибая пальцы: — напиться, свалиться с барной стойки, едва не свернуть мне шею, материться в компании несовершеннолетних, а теперь вот… загреметь в полицию.
Поджала губы.
— Всё сказал? Так-то это ты в драку полез.
— А благодаря кому я там оказался?
— Можно подумать, я тебя туда силой притащила!
— Нет, но ты была ОЧЕНЬ настойчива.
Покраснела от негодования.
— Ещё скажи, что и Кеннеди я убила.
— А вот не знаю, — придуривался эта зараза. — Убийство, конечно, крайний шаг, но спиной я бы к тебе в ночи не стал поворачиваться.
От души треснула его по плечу.
— Ай, — наигранно пригнулся он. — Я же говорю, маньячка…
— Ага, серийная.
— Точно, ты же в школе работаешь! А люди с нормальной психикой туда не сунутся.
— А как же Ксюшка?
— Ксюшка — то самое исключение, которое лишь подтверждает правило.
— Ну всё! — надулась я. — Ты всегда такой клоун? Или это только мне везёт?
— Только тебе, — продолжил он издеваться. — Я рядом с тобой нервничать начинаю. А когда я нервничаю… — развёл руками, — сама знаешь что. И заметь, это я ещё вопрос проституции не поднимал, но если вспомнить твой послужной список…
Я уже приготовилась пнуть его в голень, но поймала заинтересованный взгляд дежурного. Пришлось оправдываться:
— Он всё врёт. Не было никакой проституции и маньячества…
— Тем не менее Кеннеди не выжил, — в голос заржал Исаев.
***
Уже ближе к ночи перед нами материализовался
— Ну что, дебоширы мои, как дела?
К этому моменту я уже была почти полностью вымотана тупым ожиданием. Час назад у меня разрядился телефон, поэтому никаких других развлечений, кроме перепалок с Исаевым, у меня не было. Только почти весь этот час он молчал, откинув голову на стену, и, кажется, дремал. Я же время от времени разглядывала его профиль и каждый раз думала, какой же он красивый. Но не той слащавой красотой, которой нас пичкали социальные сети и модные журналы. Крупный нос, глубоко посаженные глаза, большой рот, тяжёлый подбородок и ямочки на щеках… Всё это вместе производило какое-то совершенно неизгладимое впечатление. А ещё очарование и харизма… которыми он, безусловно, умел пользоваться. Правда, большую часть времени он предпочитал выглядеть скучающим и слегка… заколебавшимся.
Появление Савицкого его значительно взбодрило.
— Пашка! — возмутился мой спутник. — А пораньше нельзя было приехать?
— Нельзя, — подбоченился майор. — Будь моя воля, я бы вас здесь ночевать оставил, чтобы мозгами думать начали. Но приступы Ксюхиного гуманизма однажды меня доконают. Свет, ладно этот оболтус, он по жизни во всякую хрень влезает, но ты-то как в это ввязалась?
А мне отчего-то стало действительно стыдно. Я даже виновато потупила взгляд, пролепетав совершенно по-детски:
— Оно само как-то вышло.
Теперь я начинала понимать своих школьников, у которых все эксцессы происходила САМИ.
— Ну да, ну да, — назидательно покачал головой Паша. — Ты с Французом ещё по ресторанам походи, он тебя и не такому научит.
Удивлённо подняла голову на Андрея, который отчего-то тихо рыкнул на друга:
— Давай только не здесь.
— То есть вопрос проституции всё-таки имел место быть? — не удержалась я от сарказма.
***
На улицу мы вышли уже в ночи. Андрею всё-таки пришлось раскошелиться, дабы уважить знакомых Савицкого, который утверждал, что мы ещё малой кровью отделались, потому что ресторан, в котором мы устроили беспредел, принадлежит крайне серьёзным людям.
— Ладно, я поехал, — потянулся Паша. — Вы мне, конечно, подарили спокойный вечер без детей и суеты, но, боюсь, Ксения Игоревна будет несколько возмущена. Поеду её спасать. Свет, тебя подвезти? Ты же где-то рядом с нами живёшь?
Отчаянно замотала головой — мне всё ещё было стыдно перед ним, поэтому я рассчитывала ближайшие лет -дцать не оставаться с майором наедине.
— Я провожу Свету, — вдруг пообещал Исаев, протягивая руку товарищу. — Спасибо, что приехал. Но всё остальное я записал и запомнил.
— Ага, — весело оскалился Савицкий, отвечая на рукопожатие. — Так и вижу: «Буду мстить, и мстя моя будет страшна». Ну ладно, бывайте.
Он кивнул мне на прощание и отправился в сторону припаркованной неподалёку машины, оставив нас опять… вдвоём.
Мы с Андреем вышли за железные ворота и отправились в сторону горящих вдалеке огней.
Можно было заказать такси, но мой телефон сел, а просить об этом Исаева мне не хотелось, впрочем, он и не предлагал, просто вышагивал рядом со мной.