Три месяца на любовь
Шрифт:
— Упс, — пискнула я.
— Бл… — прошипел он, наградив меня очередным красноречивым взглядом.
— А не нужно было подкрадываться, — ляпнула не подумав, ещё и выражение лица сделала построже. Что-что, а строгий вид был моим сильнейшим аргументом в ситуациях неопределённой коммуникации.
Но на моего нового знакомого этот приём подействовал совсем иначе: гневно скрипнув зубами, он сунул мне в ладонь пару белых таблеток, а в другую — практически пустой стакан.
— Что это?
— Яд.
Сказал и, резко развернувшись, скрылся за ближайшей дверью.
— Зашибись, —
***
Минут через десять головная боль действительно начала отступать, хотя на пару мгновений я всё же подумала, что таки теряю чувствительность к происходящему. Ну мало ли… кто его знает, как мои нервные окончания могли среагировать на порцию… скажем, стрихнина.
Всё это время мы сидели на кухне друг напротив друга и нервно молчали. Он то и дело стучал пальцами по столешнице, словно подгоняя время. А я печально вздыхала, силясь понять, в какой момент жизнь моя совершила поворот не туда.
Наверное, вы спросите, отчего я не приступила к дальнейшему исполнению своего плана? А всё очень просто. Своей сумки я в квартире не обнаружила, хотя честно искала, за чем и была застукана. Моей больной головушке приспичило залезть с инспекцией в огромный шкаф купе в прихожей. Но там, в стройном ряду мужских курток и пальто, одуряюще пахнущих чем-то горьким и резковатым, моего ридикюля не нашлось.
Зато мужское покашливание за спиной было вполне однозначным. Вы не подумайте, я не всегда такая беспардонная, но в это утро мне просто уже нечего было терять.
— Стесняюсь спросить, что вы там делаете?
Поскольку в шкаф я залезла почти полностью, пришлось выкручиваться:
— Трамвай жду.
Анекдот был старый и глупый, но незнакомец либо его не знал, либо имел большие проблемы с юмором.
Очередной злой взгляд окрестил меня полоумной.
— Идите на кухню. Пожалуйста, — последнее было добавлено в приказном тоне.
— А вы… не видели мою сумку?
— Идите на кухню! И прошу вас, не трогаете ничего.
Я не обиделась, скорее даже наоборот, слегка развеселилась. А может быть, просто яд начал действовать и у меня начались предсмертная эйфория. Но тот факт, что его бешу, действительно вдруг показался мне забавным. Это же нужно было так вляпаться! Будет что рассказать своим.
За сумку я отчего-то не боялась. Я вообще обычно легко относилась к своим вещам, живя по принципу «легко ушло, легко придёт». Немного переживала за телефон, но… чему быть, того не миновать, так ведь?
Короче, мы сидели на идеально вылизанной кухне и молчали. До тех пор, пока мне это не надоело. Ну или если быть честной, то я проголодалась. Была у моего организма такая особенность: в то время как все нормальные люди с похмелья не могли смотреть на еду, мой организм требовал еды. И желательно чего-нибудь жирненького. Обычно спасала яичница и кружка горячего кофе, но незнакомец не спешил дальше развивать тему гостеприимства, и я с тоской покосилась в сторону холодильника. Эх.
Конечно, можно было и попросить, но этот напыщенный хрыч и так уже изрядно прошёлся по поводу моего веса. И пусть это было сказано не мне в лицо, осадочек всё равно
Парень (или мужчина?) был примерно моего возраста. Плюс-минус около тридцати. Темноволос, кареглаз… а ещё он имел брови идеальной формы. Не знаю, как такое возможно, но именно его брови я бы возвела в ранг эталона. Изогнутые дугой с лёгким изломом… они делали его мимику особенно выразительной, словно включая на максимум каждую его эмоцию. Поэтому о его истинном отношении ко мне гадать не приходилось. Но я не обижалась, за тридцать лет жизни в своём теле я привыкла и не к такому.
Устав от молчания… да и голод всё-таки не тётка, не удержалась и протянула руку вперёд.
— Давайте, что ли, знакомиться? Света.
Глаза он закатил, показательно скрестив руки на груди, обтянутой бордовой футболкой. Да-да, после фиаско с водой он переоделся.
Слегка скривилась — ну что за детский сад! — но… он всё-таки удосужился мне ответить:
— Андрей.
— Андрей, скажите… а чего мы ждём?
— Когда вас заберут отсюда, — отчеканил он.
— А-а-а-а, — протянула с облегчением, но потом решила осторожно уточнить: — А кто заберёт?
Андрей скрипнул зубами и закатил глаза.
А чего он, собственно, хотел? Я накануне выпила конскую дозу алкоголя, да мне тупить сегодня по статусу полагалось!
Ответа мне не предоставили, зато иронично поинтересовались, словно прочитав мои мысли:
— Света, скажите, а зачем вы вчера столько пили?
— У меня был траур, — не моргнув глазом выпалила я.
Зато он слегка опешил, даже выражение лица заметно смягчилось.
— У вас что-то случилось?
— Случилось, — кивнула головой, с неподдельной горечью вдруг вспомнив вчерашний день, — случилось. Я детей собралась бросить!
Андрей слегка сдвинул брови, сразу став гипертрофированно удивлённым.
— И что, много детей?
— Сто двадцать… Но это если самых-самых, а если всех считать, то, конечно же, больше.
С воспоминаниями о детях неожиданно вернулась и головная боль, сдавившая мои виски. Ну вот… кажется, и мигрень пожаловала на нервной почве.
Он собирался спросить что-то ещё, но прокатившаяся по всей квартире трель звонка прервала наш суперсодержательный разговор.
***
Стоило Андрею отворить входную дверь, как в прихожую ураганом ворвалась запыхавшаяся Лерка. Бегло оценив обстановку, она бросилась ко мне, повиснув на моей шее.
— Светка! Ты в порядке! Как же ты меня напугала!
Сказано это было с таким чувством, что я невольно начала заливаться краской. С Крутиковой мы дружили ещё со времён начальной школы, то есть больше двадцати лет, поэтому могли честно считаться лучшими подругами.
— Да ладно тебе, — промямлила я. — Что со мной сделается-то…
За спиной раздалось противное мужское хмыканье.
— И то верно.
Я попыталась оторвать от себя подругу, дабы запустить очередной убийственный взгляд в этого хама, но тут неожиданно заметила ещё одного зрителя нашего столь эмоционального воссоединения с Крутиковой.