Три минуты до катастрофы. Поединок.
Шрифт:
— Понимаешь, Борис, почти все хорошо. Но ведь это советские солдаты, а щитов и мечей Советская Армия на вооружении не имеет.
— Так они же богатыри! — удивился Борька. — Ты сам говорил.
Довод был веским, но не успел Леонид подумать над ответом, как в дверь постучали.
Вошёл помощник дежурного по штабу полка младший сержант Иван Махалов и доложил:
— Полковник Диасамидзе приказал вам явиться к нему завтра утром в семь ноль-ноль.
Полина с тревогой взглянула на мужа.
— Хорошо, Махалов, можете идти, — сказал капитан,
— Что же это, Лёня? — спросила она, пожимая плечами, когда Махалов ушел. — Ты позвони полковнику, скажи, что поезд скоро уходит. Он, наверное, забыл о твоём отъезде.
— Неудобно, Поля, он уже спит, ему вставать рано.
— Так что же будет?
— Завтра уеду, какая разница! С вами ещё денек проведу, — улыбнулся он и, помолчав немного, добавил: — Придётся сходить на вокзал сдать билет.
Накинув шинель, он быстро вышел.
Горелик хорошо знал, что полковник ложится поздно и, конечно, сейчас ещё не спит. Но он хорошо знал и самого полковника. Без крайней нужды тот ни за что не задержал бы командировку. А может быть, совсем отменили приказ о его учёбе? Нет, тогда бы он не вызывал так рано. Значит, что-то случилось. Забыть об отъезде полковник не мог. Сегодня они тепло попрощались, Диасамидзе пожелал ему отличной учёбы, велел не беспокоиться о Полине, обещал, что ей будет оказана всяческая помощь. Тут же дал указание поместить Борьку в детский сад, как только Полина об этом попросит. Что же могло случиться? Незаметно капитан дошёл до железнодорожного переезда и наткнулся на оцепление.
— Проход закрыт, товарищ капитан, — сообщил сержант милиции и объяснил, как пройти к вокзалу.
— Так это же наш капитан! — с укором сказал старшина Тюрин, вынырнувший откуда-то из темноты.
— Вижу, что капитан, но проход всё же закрыт, — резонно заметил милиционер.
Этот ответ ещё более удивил Тюрина. Он был старшиной в роте Горелика, и его люди сейчас тоже стояли в оцеплении. Ему казалось противоестественным, что милиционер задерживает командира, человека, чьи подчинённые стоят здесь, на посту, тем более такого человека, как капитан Горелик.
Михаил Тюрин, старшина сверхсрочной службы, находился в армии пятнадцатый год. Это один из тех людей, на которых держалась рота. Кроме богатого опыта и знаний, он обладал ещё врожденной жилкой хозяйственника. Так работает трудолюбивый крестьянин на своем дворе.
Каким-то чутьем он угадывал, когда и где ему надо появиться, чтобы навести порядок. Он никогда ничего не забывал сделать или отдать нужное распоряжение, в затруднительных случаях первым находил правильное решение. Эти решения, казалось, были у него заготовлены на все случаи жизни: помогал огромный армейский опыт. Он умел приказывать так, чтобы не обидеть человека, не умалить его достоинства.
Своего командира капитана Горелика он уважал за те же качества, которыми обладал сам. Тюрин и не подозревал, что за четыре года их совместной службы эти качества он заимствовал именно у капитана.
И вот сейчас
Тут же Тюрин рассказал, что случилось. А произошло следующее.
Курск, как и другие советские города, вел большое строительство. Возникла необходимость проложить новую высоковольтную линию. Она должна была пройти через густонаселенный район, и, естественно, её решили вести под землёй. Для этой линии и рыл траншею экскаваторщик Николай Семенович Шергунов.
Восемнадцать лет было пулемётчику Николаю Шергунову, когда его тяжело ранило на Одере.
После окончания войны Николай стал строителем. Он рыл котлованы под фундаменты заводских корпусов и жилых домов…
…Взметнулся очередной ковш земли и застыл в воздухе. Стена траншеи немного осыпалась, и странным показался Шергунову пласт грунта в образовавшейся нише. Но времени терять не хотелось. Да и какая ему разница, что там за грунт. Следующим «заходом» он подденет эту чёрную массу, и тогда всё станет видно. Шергунов снова взялся за рычаги, чтобы отвести в сторону и опрокинуть ковш. Но взгляд опять упёрся в чёрное пятно.
А может быть, это остатки древней посуды? Ведь нашли же недавно какие-то черепки, представляющие большую историческую ценность.
Шергунов выключил мотор и спустился в траншею. В стене лежали снаряды, как чертёжные принадлежности в готовальне.
Вот тебе и черепки!
Снаряды были небольшого калибра, одинаковой формы. Шергунов решил, что во время войны здесь стояло орудие, и боеприпасы к нему так и остались в окопе, который постепенно засыпало.
Бывший сержант Советской Армии, он хорошо знал, что такое снаряд, пролежавший в земле годы. Аккуратно расчистив пальцем песок, он бережно вынул снаряд, за которым обнаружилась страшная пирамида из боеприпасов.
Поминутно оборачиваясь, чтобы никто не подошёл к опасному месту, Шергунов побежал в контору гипсового завода. Через две-три минуты у траншеи уже был директор завода С. Выменец, а спустя ещё несколько минут и военный комендант города Г. Бугаев, который сразу же поставил оцепление.
На место происшествия прибыли исполняющий обязанности начальника Курского гарнизона Герой Советского Союза полковник Диасамидзе, полковник милиции Кирьянов, военный инженер Склифус, руководители Кировского района и города.
После первого предварительного осмотра стало ясно, что яма представляет большую опасность. Быстро определить, что в ней скрыто, не представлялось возможным.
Полковник Диасамидзе приказал расширить запретную зону. В неё вошли теперь три улицы.
Слух о снарядах разнёсся по всему Кировскому району города. Даже люди, не склонные верить слухам, поняли, что на этот раз за ними действительно что-то кроется.