Три мирных года
Шрифт:
Вновь появился здоровяк-сержант.
— Гражданина Суходрева отведи в суд, а потом к суточникам.
— Есть, — хмуро отозвался сержант и увёл бедолагу на расправу.
— А тебя, Валера здесь не было. И уж тем более никакого югославского гражданина, — поставил подписи Лёха.
— А вот это что сейчас было? — спросил я.
— Это? Рабочий момент. Такое дело. Все начинающие артельщики считают себя самыми умными и хитрожопыми. Тянут с регистрацией до апреля, так они экономят на портальном налоге. ОБХСС эту штуку просекло, но есть распоряжение. Особо артельщиков не прессовать, но наказывать-то
Свешников закончил писать, а потом посмотрел на меня с сочувствием.
— Ты как, Валер?
— Попустило, — сказал я. — Особенно когда в камере проснулся и не понял, к кому попал. Знаешь, как мозги прочистило?
Лёха довольно заржал. Потом быстро подписал пропуск.
— Всё, ступайте. У меня здесь дел полно, а вы уже вроде просто так околачиваетесь. Заходи, Валер как-нибудь ко мне, посидим. Но, уж не обессудь, без выпивки.
— Это да. Только чай, — согласился я.
Я уже подошёл к двери, когда Лёха остановил меня совершенно неожиданным вопросом.
— Валер, а какой в спецназе ГРУ лозунг? Вот у десантуры: никто кроме нас. У нас в космодесанте было: карающий меч небес.
Я ухмыльнулся.
— Если в спецназе то: нас там не было, а в самом ГРУ: мы здесь ни при чём.
Свешников замер в недоумении, но когда засмеялся Тихонов, до него дошло, и он заржал.
Мы с полковником Тихоновым вышли из отделения милиции, где нёс службу Свешников, и пошли по улице Липницкого. Было пасмурно и шёл снег. В голове зазвучала песня барда, одного из тех, чью музыку мне сбрасывал Мишаня на планшет.
А смерти нет!
Она может быть там, где есть мир,
А на войне…
А на войне, то есть там, где все мы
Либо окоп, либо госпиталь, либо победа…
Сам Филиппов предпочитал более тяжёлую музыку, но в последние годы его пристрастия немного изменились. Я думал, что это из-за девушки, с которой он начал встречаться.
— Как мои? — спросил я у полковника.
— Ждут тебя. Они в курсе про твой запой, но без подробностей, — спокойно отозвался Тихонов.
Я встряхнулся и помотал головой. Меня ещё немного трясло, и я только начинал отходить.
— Мы сейчас к ним?
— Сначала заглянешь к Довнарович, пусть тебя приведёт в порядок, а потом я буду вам читать лекцию о межзвёздной обстановке и ставить задачи раком. И могу тебе сказать пару слов.
Рядом с нами притормозил автомобиль, вызванный Тихоновым. Мы сели на заднее сиденье, и водитель молча повёз нас на посадочные кольца к звездолёту «Бумбараш». В голове продолжало звучать:
А жизни нет!
Она может быть там, где есть жизнь,
А на войне…
Там, где во ржи сорняком этажи,
Либо устал, либо болен и ранен, победа…
Всё так же без слов, мы высадились у посадочных колец и отправились внутрь корабля, где я сразу отправился в медотсек, к ожидавшей меня Довнарович. Яська мне ничего не сказала. Посмотрела глаза, потыкала какой-то
— Выпей это и под капельницу. Всё остальное у тебя…
Она хотела сказать в порядке, но осеклась. Я грустно улыбнулся и потрепал её по голове. Было видно, что она с трудом себя сдерживает.
День Победы — он не близок и не далёк,
День Победы — он не низок и не высок.
Как потухшим костром догорел паренёк,
Значит, он победил, и какой ему прок
От расстановки тактических сил…
Он уже всех простил, он уже всё забыл…
Он собой прокормил по дороге домой,
Мы ему помогли чем могли -
Поклон до земли.
Через час, я бодрый и посвежевший вышел в кают-компанию, где ждали только меня. С неудовольствием посмотрел на Зотову, которую, кажись, тоже попустило, и она стала работать в нашем отделе. К сожалению. Я уж не знаю, какие там аналитики посчитали, что мы с ней сработаемся, но они ошиблись. И дело было не в том, что девушка тогда наговорила в кабинете у Тихонова. Только я хорошо помнил её слова про везунчика и несчастливых людей.
— Товарищ Кирьянов находился в отпуске по личным обстоятельствам, — начал полковник. — Поэтому не в курсе недавних событий. Есть предложение, его просветить, а потом перейти напрямую к главному. Марина Анатольевна?
— Мне надо в кабину, вылет через десять минут, но могу присутствовать по связи, после того как взлетим.
— Действуй, — разрешил Тихонов.
Маринка слезла с дивана, подошла ко мне и ободряюще похлопала по плечу. Потом неприязненно посмотрела на Зотову и сказала:
— Ему потребовалось меньше времени, чем тебе, чтобы прийти в чувство.
И с этими словами скрылась в кабине. Молодец Оленька, ничего не скажешь. Маринка, конечно, у нас и стерлядь дурная, но авторитет в команде у неё сильный. Пожиже, чем у Варяга, но лучше, чем у Довнарович, которую просто боятся. Вот как ты, такая разумная, умудрилась с ней поругаться? И из-за чего, главное? Надо будет выяснить.
— Ладно, теперь о международном положении, — Тихонов, как будто бы не заметил слов Марины. Гражданская война в Халлдории набирает обороты и в неё уже втянулись несколько государств. Но это ты знаешь. А вот что тебе пока неизвестно, это два факта. Первый: на Гарьерге, на днях произошла встреча, ну кого-то вроде министров иностранных дел, воюющих держав. Они договорились соблюдать права звездолётов нейтральных стран и в первую очередь торговцев.
Вот почему так загадочно улыбался Строганов. Да, он понимал, что державы договорятся, и уже подсчитывал прибыли, которые обрушатся на него и его контрабандистов.
— Второе, — продолжил Тихонов. — Мы вошли в контакт с Тарна Тангорихкс и теперь устанавливаем с ними дипломатические отношения. Их появление хоть и стало для нас неожиданностью, но приятной. Дополнительный дестабилизирующий фактор нам на руку. Третье. Не такая уж и глобальная новость, просто тебя, думаю, это порадует. Чернокожие американцы, каким-то чудом нашли планету в рукаве Пегаса, которую теперь осваивают и провозгласили на ней независимую и нейтральную республики Астроафрика. Официально Белый дом пока не комментирует произошедшее, но правительство Гора в ярости.