Три мирных года

Козырев Виктор Алексеевич

— Только эти двое, — сказал он.

До управления ГРУ мы домчались быстро и без проволочек были представлены по светлые очи полковника Тихонова и ещё каких-то двух человек, толстый и высокий. Толстый, как я понял, был доктор, а второй, я не сразу догадался откуда. Они сразу начали перекрёстный допрос меня и Дианы. Поначалу у девочки чуть не случилась истерика, но Артемида быстро её подавила и отвечала на вопросы уверенно.

— Что скажете, Сергей Васильевич? — спросил Тихонов у усатого толстяка, едва допрос закончился.

— Удивительный случай,

с точки зрения психиатрии, — проговорил тот задумчиво. — Вот фактически девочку искусственно сделали шизофреником, но вторая личность, стремится слиться с первой, ликвидировав раскол.

— То есть, по существу ничего? — вздохнул Тихонов.

— Это надо изучать и не один месяц, — пожал плечами толстый доктор. — Только тогда можно будет сказать, что-то, как вы выражаетесь, по существу.

— Я думаю, мы можем не сомневаться в лояльности Артемиды, — вдруг вмешался высокий. — Сливаясь с Дианой Яковенко, она получает её характер, а самое главное — ценности. Правильные идеалы, наши, советские.

Интересно, а как они так шустро вытащили товарища из ЦК? Может, он уже был здесь в командировке? Да, точно. Идеологическая работа. Во время чисток восьмидесятых по этому сектору прошлись настолько сурово, что его практически пришлось создавать заново.

— Хорошо, — Тихонов приложил ладонью по столу. — Спасибо, Ярослав Антонович, мы учтём ваше мнение. Что же касается вас, Сергей Васильевич, то исходя из сказанного, мы не можем запереть девушку в психиатрической больнице и устроить наблюдение за ней.

— Выйдет боком, — подтвердил товарищ из ЦК.

— Но помни Кирьянов, под твою ответственность, — закончил Тихонов.

— Так точно! Я могу идти?

— Идите оба. И не светитесь особо в Новом Ленинграде. Вообще-то, вы должны были вместе с Темиргалиевым лететь на Кадмию… — полковник на несколько секунд задумался. — Что со звездолётом?

— Товарищ капитан, говорил, что надо поставить в очередь на срочный ремонт, но я не успел…

Тихонов потянулся за телефоном. Стационарный, но уже без диска, кнопочный.

— А подать сюда Ляпкина-Тяпкина, — иронично прокомментировал высокий, а доктор улыбнулся.

Товарищ Тихонов за пять минут сумел договориться с очень несговорчивыми и вечно загруженными ремонтниками Нового Ленинграда. Даже никому не угрожая. Просто представился и говорил с собеседником достаточно безапелляционно. Потом продиктовал им мой гражданский номер и повесил трубку.

— Значит так. Тебе через двадцать минут позвонят и скажут, когда будет готов звездолёт. Если слишком долго, звони мне, я побеседую снова. Пока ступайте, погуляйте. Покажи девушки, красоты советского города.

Я хотел сказать, что она их уже видела. Но вовремя прикусил себе язык и смотался из кабинета, прихватив в охапку Диану, которая вообще ничего не понимала. По дороге я написал всем членам своей команды, чтобы они не расслаблялись и были готовы к вылету, а Кинтане и Хацкевичу назначил встречу в кафе «Снежинка».

— Куда пойдём? — немного ёжась спросила меня Диана.

— Ты кто

сейчас? — уточнил я.

— Я одновременно и Артемида, и Диана Яковенко, — немного скованно отозвалась девочка. — Прости Валерий, но мне нужно время и покой, чтобы слить наши сознания. Тогда я буду функционировать полноценно, а Диана перестанет испытывать страх.

— А я хотел с тобой поговорить, — ухмыльнулся я.

— О чём? — Диана-Артемида оставалась серьёзной.

— Ну хотя бы о том, как ты будешь взаимодействовать с нашей командой…

— Я вообще планировала жить на спутнике Кастора, — ответила она. — По возможности мониторить всплески и возмущения, отслеживать межгалактические переходы. Но…

Она немного помолчала и хитро посмотрела на меня.

— Это скучно. Просто сидеть в железной банке целыми днями и изучать отчёты? Да с ними и примитивный ИИ справится. Поэтому приказывайте товарищ командир. Куда пошлёте, туда и пойду.

Мороз пробрал меня по коже. Уж как-то быстро очеловечивается этот искусственный интеллект, который поместили в тело обычной советской девочки. Я вздохнул и утёр пот со лба.

— Страшно, Валерий? — оказывается, девочка зашла вперёд и теперь смотрела мне в глаза.

— Есть чутка, — признался ей я.

— А теперь представь, как страшно Диане Яковенко, ведь она несколько лет провела в плену, точнее, в фактическом рабстве, у которой убили родителей, потом чуть не зарезали её саму. И выжила она только потому, что ей в голову подсадили чуждый, искусственный интеллект. И он теперь сливается с ней самой, и девочка боится, что это убьёт её окончательно.

— Извини. Я сам человеческий облик чутка потерял, такие дела творятся, такой узел завязывается, — я покраснел, потому что мне и правда стало стыдно. — Пойдём, мороженкой угощу.

— Диана любила клубничное, — сказала Артемида.

— Есть такое в кафешке, — согласился я.

С этими разговорами, я чуть было не пропустил звонок от ремонтников, которые обещали поставить звездолёт на ход часа через три. Сердечно их поблагодарил, чем ввёл прострацию звонившего. Мы шли по улицам Нового Ленинграда, и я рассказывал Диане, какие-то свои студенческие похождения. Проходя мимо университета, я лишь вздохнул. Было немного жаль, вольной студенческой жизни. Ведь я сейчас мог быть там, сидеть на лекциях, а после завалиться с Колькой и Ириной, но только не в кафе на пляже, куда мы шли с Дианой, а в пивную, в квартале от нашей общаги, где постоянным посетителям могли подать и портвейна, и коньяку.

«Но тогда те люди, что вы спасли от мирмилийского синдиката, были по-прежнему в рабстве и рано или поздно их бы освободили, но сколько бы их погибло?» — внезапно прорезался внутренний голос.

Словом, я был на своём месте. Но иногда просто брала тоска по лёгкой студенческой жизни, правда, в ту пору я тосковал о разведке.

К кафе нас уже ждали Кинтана, Хацкевич и, разумеется, моя ненаглядная Леночка. Я поцеловал её, а она почему-то спросила:

— Ты не против, что я пришла?