Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
— Я ж говорю — чертовщина творится… — пригорюнился Фабьев. — И на море пусто — во все стороны ни одного ориентира… Да и не видно в тумане ни черта… Что делать будем, Иваныч?
— Ну, тут с панталыку не решишь, тут покумекать надо… — задумался гигант мысли.
— Евлампий Петрович! — ворвалась в рубку Матильда Афанасьевна. Она единственная называла Угрюмченко по имени-отчеству — пожилой деловитый механик вызывал у нее симпатию. Хоть и женатый. — Там в клозете свет сломался — выключить не могу! Я уже лампочку
— На судне гальюн, а не клозет! — раздраженно буркнул Фабьев. Но его никто не слушал — все устремились посмотреть на новую загадку.
Да уж, выглядело это весьма странно. Свет в «комнате задумчивости», несомненно, отсутствовал. Довольно трудно что-либо освещать, когда в патроне отсутствует лампочка. Но все равно было светло.
— Чертовщина какая-то! — снова выдвинул свое единственное объяснение случившемуся Фабьев.
Сергей задумчиво почесал нос и отправился в свою каюту. Занавесил иллюминатор и выключил все источники света. Но темноты так и не добился.
— Ну, Серега, ну, экспериментатор! — восхищенно покачал головой наблюдавший за этим Колобков. — Может, это здесь эффект такой природный? Вроде как белая ночь?
— Папа, ну какая может быть белая ночь в четырех стенах? — вздохнула Света.
Сергей продолжал опыты. Он выложил из шкафа все вещи, вынул полки и с трудом забрался туда сам. Близнецы заперли его снаружи и выжидающе уставились на дверь.
— Как там? — спросил Грюнлау.
— Тесно, но светло, — озадаченно ответил Чертанов. — Откройте.
Близнецы даже не сдвинулись. Папа приподнял верхнюю губу, показывая клыки, и только тогда Гешка с Вадиком выпустили бедного сисадмина.
— А если одеялом накрыться? — задумался Вадик.
Гешка тут же проверил — это тоже не помогло.
— А что, мне нравится! — задумался Колобков. — Это ж как на электричестве сэкономить можно!
— Так не бывает… — растерянно отняла руки от глаз Света. — Свет же не может быть сам по себе!
— Темноту украли! — обрадовался Гешка. — Просто полонез!
Раньше близнецы очень часто и много ругались матом. Матери это ужасно не нравилось, и она в конце концов сумела их переучить, предложив вместо обычных матюгов использовать какие-нибудь редкие и непонятные слова. Близнецы сначала воротили нос, но жестокие репрессии со стороны родителей постепенно все же привели к нужному результату. А потом им это даже понравилось — учителя, слышащие, как Вадик с Гешкой орут что-нибудь вроде: «Ехидствуй отсюда, евангелист хрестоматийный!», начали взирать на близнецов с уважением. Такой богатый словарный запас! Конечно, они не знали, что близнецы просто попросили старшую сестру написать им на бумажке побольше сложных слов, а потом выучили их, даже не задумываясь о смысле произносимого.
— Пошли по остальным каютам, везде проверим! — предложил Колобков.
Сергей
— Мы посреди открытого океана, на корабле без связи… — пробормотал Сергей.
— Корабли бывают только военные и парусные, — строго поправил его стоящий неподалеку Фабьев. — А у нас судно. Понял, салага?
— Ясно, ясно… Василь Василич, так мы поплывем, или будем ждать неизвестно чего?
— Плавает дерьмо. А моряки ходят. Эх ты, мазут, ни черта не знаешь… Куда идти-то? В какую сторону?
— Ну, по солнцу сориентируемся… — поднял голову Сергей. И замер с раскрытым ртом.
Они с Фабьевым очень долго смотрели на небо. И у обоих одновременно стучалась в мозги одна и та же мысль: «Я сошел с ума».
— Что там? — спросил Угрюмченко, поднимаясь на полубак. Он отхлебнул из фляжки, тоже посмотрел на небо, протер глаза и спросил: — Кэп, это у меня одного глюки, или вы то же самое видите?
— Видим… — неживым голосом ответил Сергей. — Точнее, не видим…
— Где солнце, ядрен батон?! — возмутился штурман. — Да что за чертовщина такая?!! Петрович, я сорок лет в море, всякого видел, но чтоб днем на ясном небе солнца не было?!!
— А может, сейчас ночь?… — предположил Чертанов. — Может, это… э-э-э… ну, комета какая-нибудь…
— Сказал, как в воду пукнул… — сплюнул за борт Петрович.
Солнце на небе отсутствовало. Да, из-за тумана видимость была хуже обычного, но все же вполне достаточно, чтобы разглядеть безоблачное небо без единого светила. Только сплошная голубизна, куда ни кинь взор…
— Мужики, вы чего туда уставились? — весело спросил Петр Иванович, появляясь на полубаке. — Самолет, что ли? А, мужики? Вы чего, а? Слушайте, мы тут с Гюнтером прикинули, сколько сэкономим, если и дальше свет халявный будет! Это ж за все путешествие… ну, много. Туева хуча! Только ночью плохо — я со светом спать не люблю.
— Петр Иваныч, вы ничего странного на небе не замечаете? — спросил Сергей через пять минут.
— Нет, — пожал плечами Колобков. — Небо как небо. Синее.
— А на солнце?
— На солнце… на солнце… — завертелся бизнесмен. — Але, Серега, это что за ботва?… Вы куда солнце подевали?
Почти час на полубаке творился натуральный бедлам. Колобков сначала собирался на некоторое время скрыть от жены, детей и тещи происходящие странности, чтобы не беспокоить их лишний раз. Но объяснить отсутствие солнца оказалось на удивление сложной задачей.