Три мушкетера
Шрифт:
Вскоре отряд подъехал к трактиру, который казался пустым и безмолвным: хозяин, видимо, знал, какой прославленный гость должен был приехать к нему, и заранее спровадил докучливых посетителей.
Шагов за десять до двери кардинал знаком приказал своему спутнику и трем мушкетерам остановиться. Чья-то оседланная лошадь была привязана к ставню; кардинал постучал три раза условным стуком.
Какой-то человек, закутанный в плащ, сейчас же вышел из дома, обменялся с кардиналом несколькими короткими фразами, сел на лошадь и поскакал
— Подъезжайте ближе, господа, — сказал кардинал. — Вы сказали мне правду, господа мушкетеры, — обратился от к трем приятелям, — и, поскольку это будет зависеть от меня, наша сегодняшняя встреча принесет вам пользу. А пока что следуйте за мной.
Кардинал сошел с лошади, мушкетеры сделали то же; кардинал бросил поводья своему оруженосцу; три мушкетера привязали своих лошадей к ставням.
Трактирщик стоял на пороге — для него кардинал был просто офицером, приехавшим повидаться с дамой.
— Нет ли у вас внизу какой-нибудь комнаты, где бы эти господа могли подождать меня и погреться у камина? — спросил кардинал.
Трактирщик отворил дверь большой комнаты, где совсем недавно вместо прежней дрянной печурки поставили прекрасный большой камин.
— Вот эта, — сказал он.
— Хорошо, — сказал кардинал. — Войдите сюда, господа, и потрудитесь подождать меня — я задержу вас не более получаса.
И пока три мушкетера входили в комнату нижнего этажа, кардинал стал быстро подниматься по лестнице, не задавая больше никаких вопросов. Он, видимо, отлично знал дорогу.
XIV
О ПОЛЬЗЕ ПЕЧНЫХ ТРУБ
Было очевидно, что наши друзья, сами того не подозревая, движимые только рыцарскими побуждениями и отвагой, оказали услугу какой-то особе, которую кардинал удостаивал своим высоким покровительством. Но кто же была эта особа? Вот вопрос, который прежде всего задали себе мушкетеры. Затем, видя, что, сколько бы они ни высказывали предположений, ни одно из них не является удовлетворительным, Портос позвал хозяина и велел подать игральные кости.
Портос и Арамис уселись за стол и стали играть. Атос в раздумье медленно расхаживал по комнате.
Раздумывая и прогуливаясь, он ходил взад и вперед мимо трубы наполовину разобранной печки; другой конец этой трубы был выведен в комнату верхнего этажа. Проходя мимо, он каждый раз слышал чьи-то приглушенные голоса, которые наконец привлекли его внимание. Атос подошел ближе и разобрал несколько слов, которые показались ему настолько интересными, что он сделал знак своим товарищам замолчать, а сам замер на месте, согнувшись и приложив ухо к отверстию трубы.
— Послушайте, миледи, — говорил кардинал, — дело это важное. Садитесь сюда, и давайте побеседуем.
"Миледи!" — прошептал Атос.
— Я слушаю, ваше высокопреосвященство, с величайшим вниманием, — ответил женский голос, при звуке которого мушкетер вздрогнул.
— Небольшое
— Так, значит, мне нужно выехать туда сегодня вечером?
— Сию же минуту, то есть сразу после того как вы получите мои указания. Два человека, которых вы увидите у дверей, когда выйдете отсюда, будут охранять вас в пути. Я выйду первым. Вы подождете полчаса и затем выйдете тоже.
— Хорошо монсеньер. Но вернемся к тому поручению, которое вам угодно дать мне. Я хочу и впредь быть достойной доверия вашего высокопреосвященства, а потому благоволите ясно и точно изложить мне это поручение, чтобы я не совершила какой-нибудь оплошности.
Между двумя собеседниками на минуту водворилось глубокое молчание; было очевидно, что кардинал заранее взвешивал свои выражения, а миледи старалась мысленно сосредоточиться, чтобы понять то, что он скажет, и запечатлеть все в памяти.
Атос, воспользовавшись этой минутой, попросил своих товарищей запереть изнутри дверь, знаком подозвал их и предложил им послушать вместе с ним.
Оба мушкетера, любившие удобства, принесли по стулу для себя и для Атоса. Все трое уселись, сблизив головы и насторожив слух.
— Вы поедете в Лондон, — продолжал кардинал. — В Лондоне вы навестите Бекингема…
— Замечу вашему высокопреосвященству, — вставила миледи, — что после дела с алмазными подвесками, к которому герцог упорно считает меня причастной, его светлость питает ко мне недоверие.
— Но на этот раз, — возразил кардинал, — речь идет вовсе не о том, чтобы вы снискали его доверие, а о том, чтобы вы открыто и честно явились к нему в качестве посредницы.
— Открыто и честно… — повторила миледи с едва уловимым оттенком двусмысленности.
— Да, открыто и честно, — подтвердил кардинал прежним тоном. — Все эти переговоры должны вестись в открытую.
— Я в точности исполню указания вашего высокопреосвященства и с готовностью ожидаю их.
— Вы явитесь к Бекингему от моего имени и скажете ему, что мне известны все его приготовления, но что они меня мало тревожат: как только он отважится сделать первый шаг, я погублю королеву.
— Поверит ли он, что ваше высокопреосвященство в состоянии осуществить свою угрозу?
— Да, ибо у меня есть доказательства.
— Надо, чтобы я могла представить ему эти доказательства и он по достоинству оценил их.
— Конечно. Вы скажете ему, что я опубликую донесение Буа-Робера и маркиза де Ботрю о свидании герцога с королевой у супруги коннетабля в тот вечер, когда та давала бал-маскарад. А чтобы у него не оставалось никаких сомнений, вы скажете ему, что он приехал туда в костюме Великого Могола, в котором собирался быть там кавалер де Гиз и который он купил у де Гиза за три тысячи пистолей…