Три мушкетёра
Шрифт:
— Увы! Неужели это все, что вам нравится во мне? — спросил д'Артаньян.
— Нет, я люблю и вас, вас! — сказала она, взяв его руку.
И д'Артаньян ощутил жгучее пожатие, от которого он весь затрепетал, словно и ему передалось волнение миледи.
— Вы любите меня! — вскричал он. — О, мне кажется, я схожу с ума!
И он заключил ее в объятия. Она не сделала попытки уклониться от его поцелуя, но и не ответила на него.
Губы ее были холодны: д'Артаньяну показалось, что он поцеловал
И все же он был упоен радостью, воспламенен любовью; он почти поверил в нежные чувства миледи, он почти поверил в преступление де Варда. Если бы де Вард оказался сейчас здесь, возле него, он мог бы его убить.
Миледи воспользовалась этой минутой.
— Его имя… — начала она.
— Де Вард, я знаю! — вскричал д'Артаньян.
— Как вы узнали об этом? — спросила миледи, схватив его за руки и пытаясь проникнуть взглядом в самую глубь его души.
Д'Артаньян понял, что увлекся и совершил ошибку.
— Говорите, говорите! Да говорите же! — повторяла миледи. — Как вы узнали об этом?
— Как я узнал? — переспросил д'Артаньян.
— Да, как?
— Вчера я встретился в одном доме с де Вардом, и он показал мне кольцо, которое, по его словам, было подарено ему вами.
— Подлец! — вскричала миледи.
Это слово, по вполне понятным причинам, отдалось в самом сердце д'Артаньяна.
— Итак? — вопросительно произнесла миледи.
— Итак, я отомщу за вас этому подлецу! — ответил д'Артаньян с самым воинственным видом.
— Благодарю, мой храбрый друг! — сказала миледи. — Когда же я буду отомщена?
— Завтра, сию минуту, когда хотите!
Миледи чуть было не крикнула: «Сию минуту!» — но решила, что проявить подобную поспешность было бы не особенно любезно по отношению к д'Артаньяну.
К тому же ей надо было еще принять тысячу предосторожностей и дать своему защитнику тысячу наставлений относительно того, каким образом избежать объяснений с графом в присутствии секундантов. Д'Артаньян рассеял ее сомнения одной фразой.
— Завтра вы будете отомщены, — сказал он, — или я умру!
— Нет! — ответила она. — Вы отомстите за меня, но не умрете. Это трус.
— С женщинами — возможно, но не с мужчинами. Кто-кто, а я кое-что знаю о нем.
— Однако, если не ошибаюсь, в вашей стычке с ним вам не пришлось жаловаться на судьбу.
— Судьба — куртизанка: сегодня она благосклонна, а завтра может повернуться ко мне спиной.
— Другими словами, вы уже колеблетесь.
— Нет, боже сохрани, я не колеблюсь, но справедливо ли будет послать меня на возможную смерть, подарив мне только надежду и ничего больше?
Миледи ответила взглядом, говорившим: «Ах, дело только в этом! Будьте же смелее!»
И она пояснила свой взгляд, с нежностью проговорив:
— Вы правы.
— О, вы
— Итак, мы обо всем договорились? — спросила она.
— Кроме того, о чем я прошу вас, моя дорогая.
— Но если я говорю, что вы можете быть уверены в моей любви?
— У меня нет завтрашнего дня, и я не могу ждать.
— Тише! Я слышу шаги брата. Он не должен застать вас здесь.
Она позвонила. Появилась Кэтти.
— Выйдите через эту дверь, — сказала миледи, отворив маленькую потайную дверь, — и возвращайтесь в одиннадцать часов. Мы закончим этот разговор. Кэтти проведет вас ко мне.
При этих словах бедная девушка едва не лишилась чувств.
— Ну, сударыня! Что же вы застыли на месте, словно статуя? Вы слышали? Сегодня в одиннадцать часов вы проведете ко мне господина д'Артаньяна.
«Очевидно, все ее свидания назначаются на одиннадцать часов, — подумал д'Артаньян. — Это вошло у нее в привычку».
Миледи протянула ему руку, которую он нежно поцеловал.
«Однако… — думал он, уходя и едва отвечая на упреки Кэтти, — однако как бы мне не остаться в дураках! Нет сомнения, что эта женщина способна на любое преступление. Будем же осторожны».
VII
ТАЙНА МИЛЕДИ
Д'Артаньян вышел из особняка и не поднялся к Кэтти, несмотря на настойчивые мольбы девушки; он сделал это по двум причинам: чтобы избежать упреков, обвинений, просьб, а также чтобы немного сосредоточиться и разобраться в своих мыслях, а по возможности и в мыслях этой женщины.
Единственное, что было ясно во всей этой истории, — это что д'Артаньян безумно любил миледи и что она совсем его не любила. На секунду д'Артаньян понял, что лучшим выходом для него было бы вернуться домой, написать миледи длинное письмо и признаться, что он и де Вард были до сих пор одним и тем же лицом и что, следовательно, убийство де Варда было бы для него равносильно самоубийству. Но и его тоже подстегивала свирепая жажда мести; ему хотелось еще раз обладать этой женщиной, уже под своим собственным именем, и, так как эта месть имела в его глазах известную сладость, он был не в силах от нее отказаться.
Пять или шесть раз обошел он Королевскую площадь, оборачиваясь через каждые десять шагов, чтобы посмотреть на свет в комнатах миледи, проникавший сквозь жалюзи; сегодня миледи не так торопилась уйти в спальню, как в первый раз, это было очевидно.
Наконец свет погас.
Вместе с этим огоньком исчезли последние следы нерешительности в душе д'Артаньяна; ему припомнились подробности первой ночи, и с замирающим сердцем, с пылающим лицом он вошел в особняк и бросился в комнату Кэтти.