Три недели с леди Икс
Шрифт:
– Ты взял меня, даже не подумав о защите! Ты, по сути дела, овладел мной едва ли не в присутствии своей будущей супруги! Нас могли застигнуть в любую минуту! И это ты называешь – дорожить? – Индия прижала руку к груди, где безумствовало ее сердце. – Но в этом не только твоя вина. Я то и дело ошибаюсь в выборе мужчин!
– О чем… о чем ты говоришь? – сощурился Торн.
– Так я на самом деле кажусь тебе опытной женщиной? – с трудом выговорила Индия. – Женщиной с опытом, да?
Торн сглотнул, и Индия увидела, как судорожно сжалось его
– Ты… ты была девственной?
Индия молчала.
– Но на простынях не было крови…
– Когда-то… мне тогда было двенадцать… я скакала верхом без седла… а потом два дня мучилась кровотечением…
– Так ты мне солгала?
Губы Индии скривились в ядовитой усмешке.
– Я тебя хотела. А ты никогда бы… не взял меня, если бы посчитал невинной девой, правда ведь?
Молчание Торна было ей ответом.
– Ну вот видишь, – продолжала она, – я хотела тебя так сильно, что отважилась солгать. Но выйти хочу за того, кто полюбит меня. За того, кто не посмеет ворваться в мою спальню с глупыми требованиями… за того, кто не посмеет зажимать меня в чулане!
– Итак, ты выбираешь Вэндера? – Голос Торна сейчас более всего напоминал звериный рык, горящие глаза устремлены были на девушку.
Индия гордо вскинула голову.
– Возможно.
– Но он тебя не любит…
– А ты в этом уверен?
– Он хочет тебя! Это вовсе не любовь!
Индия изо всех сил стиснула зубы, чтобы не расплакаться, и кивнула:
– Знаю. В конце концов, мы с тобой тоже друг друга хотели – и посмотри, к чему это меня привело… Прошу тебя, Торн, уходи!
У нее перехватило дыхание, и она умолкла. Ошеломленный Торн запустил пальцы себе в волосы, обжег Индию взором, полным еле сдерживаемой ярости, и вышел вон.
Глава 29
Весь следующий день Торн избегал Индии: с утра до вечера он проработал в библиотеке, даже приказал подать туда обед.
Впрочем, вся «работа» его заключалась в тягостных раздумьях. Он невидящими глазами смотрел на бумагу, куда то и дело падали кляксы с кончика пера…
Торн поверить не мог в то, что Индия способна бросить своего ребенка. Однако всякий раз, когда он решал, что это была ложь, беззастенчивая и наглая, здравый смысл и жизненный опыт заставляли его мысль устремляться в ином направлении. А вдруг она сказала правду?…
…Да, похоже, Индия – женщина того же сорта, что и его мать, и способна, предавшись вволю страстным утехам, упорхнуть, оставив свое дитя словно ненужную безделушку. Как и у Индии, у его матери была профессия, которой та дорожила. Обе они блестящие, творческие личности, для которых их дело превыше всего остального…
И все же…
Торн то и дело вспоминал рассказ Индии о том, как ее родители внезапно оставили ее и уехали в Лондон. Он вспоминал, как рыдала она на его плече и как он интуитивно понял тогда, что никому прежде она не рассказывала о своей тайной боли…
Торн на собственной шкуре знал, каково это – быть покинутым.
Он просто не мог в это поверить. К тому времени, когда за окошком стали сгущаться сумерки, он уверился окончательно: Индия солгала ему. Торн вспоминал каждую минуту, каждую секунду, проведенную с ней, каждое оброненное ею слово, каждый ее взгляд…
И возвращался мыслью к их вчерашнему разговору в ее спальне. Она считает, что он хочет жениться на ней только из-за того, что она, вполне возможно, понесла от него. Может быть, она чистосердечно полагает, что с Лалой Торн будет счастливее, чем с ней. Вполне естественно, что она чувствует себя виноватой – ведь Лала разгуливает по дому с видом влюбленной овечки…
Торн думал сейчас, что, будь он джентльменом, тоже терзался бы чувством вины. Но ни первое, ни второе не соответствовало действительности. Он никогда и ничего не обещал Летиции Рейнзфорд. Более того, они и двух слов наедине не сказали – лишь прогулялись пару раз по Кенсингтон-Гарденс. Лала все время опускала глаза и хранила молчание.
Даже если бы он не повстречал Индию, то вряд ли решился бы связать свою жизнь с Лалой – и не в последнюю очередь из-за ее омерзительной матери. Он не желал своим будущим детям такой бабушки! А чтобы помолвка не состоялась, ему достаточно один раз высказать этой мегере все, что он о ней думает.
Нет, Торн не чувствует себя виноватым. А если Индия все же терзается, то почему бы ей не найти для Лалы другого мужа? Черт возьми, в таком случае Торн счастлив будет дать девушке богатое приданое… а в Индии наверняка дремлет гениальная сваха!
Покинув библиотеку, Торн поднялся наверх, чтобы принять ванну. Он все еще предавался размышлениям. Жениться на Индии – все равно что пуститься в плавание в штормовое море. Она – одна из тех немногих, кто совсем не боится его. Она – единственная из всех известных ему женщин – посмела открыто противостоять ему, уперев руки в бока, сверкая глазами и высказывая ему все начистоту!
Подумав об этом, Торн поневоле улыбнулся.
– Галстук, сэр? – вернул его к действительности голос камердинера. Торн рассеянно кивнул. Если уж собираешься делать даме предложение руки и сердца, то нужно быть одетым по всей форме. Индия хотела брачного предложения? Она его получит!
Торн уже решил, что прежде чем что-либо говорить, он поцелует Ксенобию. Но даже если он просто коснется ее руки, она содрогнется всем телом, глаза ее потемнеют, она облизнет губы, словно готовясь… а потом подставит ему губы, полуприкрыв затуманенные страстью глаза…
Словом, если он поцелует ее, прежде чем делать предложение, то Индия просто не сможет ему отказать!
Думая об этом, Торн скинул с плеч поданный камердинером сюртук.
– Сегодня я надену темно-синий, – объявил он.