Три недели страха
Шрифт:
— Сядьте и замолчите, детектив, — жестко произнес судья Морленд, — иначе вы немедленно будете арестованы за неуважение к суду. — Он повернулся к жюри: — Пожалуйста, не учитывайте то, что сейчас сказал этот свидетель. Он вышел за рамки, и его слова не могут быть предложены вашему рассмотрению.
— Сейчас у меня больше нет вопросов, ваша честь, — сказал Лудик, захлопнув свою папку.
— Мисс Блер, перекрестный допрос? — предложил судья.
Блер выглядела сердитой и ошеломленной.
— Возможно, у нас возникнут некоторые вопросы потом,
Морленд фыркнул.
— Если вы не возражаете, я вынесу решение о перерыве. Мне не нужна ваша помощь в том, чтобы смотреть на часы. У вас есть еще вопросы к свидетелю?
— Сейчас нет.
— Пристав, — сквозь зубы велел Морленд, — проводите этого свидетеля.
Когда Коуди шел по залу суда, сопровождаемый приставом за спиной, глаза всех были устремлены на него. А когда он проходил мимо меня, наши взгляды встретились, и Коуди сердито покачал головой.
— Матерь Божья! — воскликнула Олив. — В жизни не видела ничего подобного!
Я последовал за Коуди в коридор. Несколько друзей-копов подошли к нему, пытаясь его утешить. Он рявкнул: «Оставьте меня в покое!» — и направился к стеклянным дверям. Несколько репортеров кинулись к нему с вопросами, которые он игнорировал.
Я подбежал к двери, когда она закрылась, и открыл ее снова.
— Коуди!
Он не обернулся, продолжая спускаться по лестнице.
— Коуди!
На тротуаре он остановился, и я догнал его. Я никогда не видел Коуди таким разъяренным. Кожа на его лице натянулась, делая его рот рычащим.
— Этот мерзавец! — прошипел он. — Я бы хотел вернуться и задать ему трепку.
— Лудику?
— Нет, Морленду. Он просто трахнул меня. А заодно и семьи этих детей.
— Коуди, — сказал я, когда мой друг стряхнул мою руку со своего рукава. — Это все Лудик…
— Ты ничего не понимаешь, — прервал меня Коуди. — Ты не знаешь, как работает эта машина. Судья мог повернуть дело в мою пользу или объявить перерыв, чтобы обвинители перегруппировались. Но он пустил все на самотек. Обвинители были так ошарашены, что не знали, о чем говорить. Судья может сделать все, что хочет, и он позволил этому продолжаться.
Я оказался в нелепом положении, желая защитить человека, который пытался отобрать нашего ребенка.
— Оставь меня в покое! — рявкнул Коуди, когда я снова протянул к нему руку, и на мгновение мне показалось, что он собирается задать трепку мне. Я наблюдал, как он переходил Бэннок-стрит, не обращая внимания на резко тормозящие перед ним автомобили.
Было темно, и падал снег, когда я вернулся домой. Позвав Мелиссу, я начал рассказывать ей, что произошло в зале суда, но она прервала меня:
— Это уже не новости. Говорят, приговор будет отложен.
Мелисса сказала, что Брайен был в нашем доме почти всю вторую половину дня и они следили за процессом, переключая каналы. Унижение Коуди стало сенсацией.
Я припарковался рядом с «лексусом» Брайена и выключил мотор. Снежная крупка постукивала, как
Я чувствовал себя столетним, когда открыл дверцу и вышел. Снег жалил мне лицо и руки. Отупев, я не обратил внимания на ритмичную музыку «хип-хоп» с улицы и звук мотора, который должен был показаться знакомым и предупредить меня.
Когда я потянулся к ручке нашей парадной двери, «хип-хоп» внезапно стал громче. Позже я осознал, что машина остановилась у обочины, а пассажир опустил оконное стекло и прицелился.
Выстрел был приглушен снегом, и мне дважды попали в спину. Я повернулся на каблуках и получил удар в лицо — горячая жидкость попала в глаза, ослепив меня.
Я слышал смех и звук отъезжающего автомобиля.
Глава 6
В меня выстрелили четыре раза из ружья для пейнтбола. Цвет краски — желтый. Люди, которые стреляли в меня? Гэрретт или Стиви — я не мог быть уверен.
Мелисса вызвала полицию, пока я стирал краску с лица кухонным полотенцем. Мне понадобилось несколько минут, чтобы унять сердцебиение. Мои руки дрожали, когда я убирал краску с глаз и ушей. Страх исчез, сменившись гневом.
По вызову приехал полицейский лет двадцати пяти, латиноамериканец с тонкими усиками и животом, распиравшим форменную рубашку. Он записал мое заявление и сделал фотографии краски на спине моего пиджака, покачивая головой и говоря, что я не первый.
— Прошлым летом было несколько похожих случаев. Ребятишки соревновались в том, скольких горожан они смогут «убить» за определенный отрезок времени. Нескольких мы поймали. Некоторые из них — будущие гангстеры, но большинство — обычные хулиганы.
Я прикусил язык и обменялся взглядом с Мелиссой.
— Вы видели их? — спросил полицейский. — Или можете описать автомобиль и табличку с номером?
— Я же говорил вам, что меня ослепила краска, — ответил я.
— Мы проведем расследование и дадим вам знать, если что-нибудь обнаружим, — произнес полицейский тоном, означающим, что мы никогда не увидим его и не услышим о нем снова.
Пока мы ели — наш друг заказал ужин из китайского ресторана, — Брайен отодвинул свой стул и достал из нагрудного кармана сотовый телефон.
— Я звонил Коуди раньше и оставил для него сообщение с просьбой позвонить или приехать. Он не отвечает.
— Надеюсь, он ничего с собой не сделал, — сказал я.
Я описал для них процесс, и Мелисса печально покачала головой:
— Бедный Коуди. Думаешь, Лудик действительно считает, что он подставил Монстра?
— Трудно сказать, — ответил я. — Но он посеял достаточно сомнения в ряды участников процесса. Даже я подумал, не мог ли Коуди или кто-то из его коллег-копов подтасовать некоторые улики. Конечно, я уверен, что Коуди ни в чем не виновен. Просто я не знаю, достаточно ли у них доказательств, чтобы осудить Коутса.