Три подруги и пустынная кошка

Солнцева Анастасия

Короткий всплеск, кажется, он бросил тряпку в воду, встал, из-за чего матрас подо мной дрогнул, и унес тазик обратно в угол.

— Кем бы ни был он, но я — все еще дочь короля Талласа.

— В землях, контролируемых твоим отцом — да, — послышался голос Макса от двери. — Но за их пределами ты — всего лишь женщина. Отдыхай. Я скоро вернусь.

И он ушел. Я лежала с закрытыми глазами, размышляя над его словами. Когда дверь вновь распахнулась, в своих размышлениях я уже достигла точки принятия решения. И решила следующее — в первую и главную очередь, необходимо было

выбраться из этой уже отчетливой напоминающей тюрьму комнаты, сбежать из владений Макса и найти Нису, которая после того, как я не вернулась из туалета, наверняка начала сходить с ума, по пути перетряхивая всех сотрудников кафе. Возможно, она уже даже выяснила, кто приложил руку к расколу нашей звездной двойки.

А что потом?

Глава 17

Самой привлекательной показалась идея просто сбежать. Но куда? Дома долго просидеть мне не дадут. К отцу соваться — все равно, что самой в петлю прыгнуть. Значит, надо бежать подальше из города. Но ни одно из известных мне мест на карте не казалось чем-то, частью чего мы хотелось бы стать. Да и некоторые канаты, которые держат тебя на привязи у собственного прошлого не обрубить…

А потом я вспомнила про Князя.

— Надо найти способ связаться с Яном, — прошептала я самой себе в тот момент, когда с тихим шорохом отворилась дверь.

Вернулся Макс.

В руке он держал белую кружку, в которой был горячий напиток, что легко определялось по густому сизоватому пару, витающему над емкостью.

— Вот, — подойдя, протянул мне кружку Макс. — Выпей.

— Что это? — срывающимся голосом, спросила я, не скрывая подозрения.

— Не бойся, — усмехнулся Макс и в этом искривлении губ не было ни капли радости, одна концентрированная горечь. Кажется, его ранило мое недоверие. — Я не пытаюсь тебя отравить. Лишь вылечить.

— Сбегал в аптеку? — хрипло поинтересовалась я, с трудом поднимаясь с постели. Макс, как настоящий благородный принц, тут же пришел на помощь, придержав меня за плечи. Обнял своей ладонью мою, дрожащую и липкую от пота, не позволяя кружке выскользнуть из слабых пальцев. — Даже не могу себе представить подобное.

— И не надо, — он поудобнее устроился рядом, не выпуская меня из своих согревающих объятий. — Я был не в аптеке, а у ведьмы.

Я поперхнулась непривычно густым напитком, который без лишних возражений начала пить и которой на вкус был, как старая пыльная вата.

— Ты бегал к ведьме? — задыхаясь, переспросила я, покосившись на пристроившегося за моим плечом Макса.

— Не бегал, — качнул он головой. — Она всегда у меня под боком.

Я закусила губу.

— Эй, — прижал он меня к себе. Резче, кем хотелось бы и сильнее, чем мог вынести мой все еще ослабленный организм. — Не надо. Не думай об этом.

— Почему? — выдохнула я в кружку.

— Посмотри на меня, — потребовал Макс.

Но я упрямо глядела на свои руки, сохраняя молчание. Шевелиться не хотелось, смотреть на него не хотелось, думать не хотелось и выбираться из этого наполненного предательством и лицемерием болота тоже не хотелось.

Макс подцепил пальцем

мой подбородок и повернул к себе.

— Когда я говорю «посмотри на меня», — судорога ярости пробежала по его лицу, находящемуся в паре сантиметров от меня. — Ты должна смотреть на меня. Поняла?

Я не отреагировала.

Он сильнее сжал мою ладонь, буквально вдавливая пальцы в керамические стенки кружки и спросил ужесточившимся голосом:

— Поняла?

Я молчала и глядела поверх его головы. Апатия и слабость усилились, и чувство самосохранения подсказывало, что нужно бороться. Но вера в эффективность этой борьбы таяла с каждой минутой.

— Поняла?! — не выдержав молчания, Макс встряхнул меня. Его лицо потемнело, как и глаза, в которых замерцало что-то такое, с чем мне не хотелось бы сталкиваться. Древняя сила, наличие которой в нем раньше не ощущалось, а теперь она была заметнее луны в безоблачную ночь.

Это он сам или Змей, который теперь был в нем?

Наверное, меня должно было смущать присутствие третьего лица при наших разговорах, которые все чаще переходили черту дружеских или даже вражеских, обретая флер интимности. Но не смущало.

Интересно, почему?

Потому что я уже встречалась со Змеем?

Или была другая причина?

— Поняла, — прошептала я одними губами, разжимая пальцы, которые больше никто не сдавливал.

Макс среагировал моментально, кружку подхватил и заставил выпить все до дна. А после силой уложил в постель и накрыл одеялом до самого подбородка.

— Отдыхай, — прошептал он, легко целуя в пересохшие губы. — Отдыхай и ни о чем не тревожься.

Потолок у меня над головой завертелся, от чего начало тошнить, и чтобы унять это чувство, я прикрыла веки. И за секунду до провала в темноту услышала:

— Каждая из женщин рядом со мной мечтает войти в мою спальню и остаться в ней навсегда. Но не ты. Только не ты… Почему не ты?!

Вопрос прозвучал с такой болью, что ею невозможно было не проникнуться. Но ведьмино варево оказалось сильнее и меня утянуло в череду болезненных сновидений, которые несколько раз прерывались. Я просыпалась в поту, вся мокрая, с прилипшими к шее и вискам волосами, вновь и вновь послушно принимала лекарство, которое с каждым новым приемом становилось все противнее и забывалась тяжелым, тягучим сном, одновременно и дарящим благословенное забытье и изматывающем так, будто я участвовала марафоне. Периодически сон сменялся дремой, которая обрывалась и наступала без моего на то желания. Я открывала глаза, видела уже набившую оскомину стенку, переворачивалась на другой бок и закрывала глаза.

Проснувшись в очередной раз, поняла, что больше не могу лежать. Села, отодрав несколько слипшихся прядей от лица, и сбросила одеяло, под которым было душно и невыносимо лежать. В комнате я находилась одна, но кресло рядом с кроватью все еще хранило очертания чужого силуэта, словно тот, кто в нем сидел покинул его пару минут назад. Дверь по-прежнему оставалась плотно закрытой, лампочка под потолком продолжала гореть, а мне до истерики захотелось подышать свежим воздухом и увидеть солнечный свет.