Три подруги и пустынная кошка
Шрифт:
— Давай сделаем, как в детстве, — предложила я.
— Заплачем? — выдвинула вариант Ниса.
— Нет, — плакать мне хотелось и даже очень, но я упорно подавляла слезы. Не время было размазывать сопли по лицу. — Заглянем к соседям.
Я вернулась в прихожую, вынула чужие ключи из другой своей сумки, которые остались в ней с той памятной поездки на дачу, которая хоть и произошла недавно, но по ощущениям, будто несколько лет прошло, и с ключами в руке направилась к двери, попутно поясняя:
— Симона все еще в командировке. Сейчас зайдем к ней и проведем инспекцию на
— Симона… Симона…, - задумчиво забормотала за моей спиной подруга.
Я вышла на лестничную площадку, оглянулась по сторонам и вставила ключ в замок.
Едва мы оказались в квартире соседки, как в голове Нисы наступило просветление, и она вслух закончила свои мысленные метания:
— Так это же она укатила в Париж! Вот, почему мне казалось, что кто-то совсем недавно упоминал Францию!
— И что? — не отреагировала я, потому что уже добралась до кухни и начала перебирать стоящие на открытых полках баночки и упаковки.
— Ди, — замирая в двух шагах от меня, странным голосом прошептала Ниса.
— Ммм? — отозвалась я, все еще роясь в имуществе соседки.
— Здесь кто-то есть, — напряженным шепотом закончила подруга.
Я обернулась.
Ниса стояла столбиком в двух шагах от дивана, интенсивно кося глазами вниз и чуть в сторону.
Здесь следует отметить, что квартира, в которой обитала соседка была сделана под студию. Предыдущие хозяева снесли внутреннюю стену, увеличив свободное пространство и количество света. Симону, как девушку свободную и чаще спящую в самолетах, чем в собственной кровати, планировка квартиры устраивала полностью. В том числе и потому, что появлялась она в ней редко. Основная функция жилья сводилась к хранению вещей. Такой подход привел к тому, что обстановка в квартире была близкой к спартанской — диван и складной деревянный столик на азиатский манер, предполагающий сидение на полу. Вот и все, что здесь имелось, за исключением кухонного шкафа, плиты и мойки. Даже шторки на окнах отсутствовали, вместо них стекла закрывали жалюзи, в этот момент поднятые. Аскетичнее — только если заглянуть в местный монастырь. Но соседку, вроде, все устраивало.
И вот сейчас, вытянув голову и заглянув за спинку синего дивана, я увидела силуэт лежащего тела, прикрытого пледом.
На размышления много времени не потратила. Вытянула из подставки самый большой нож, захватила длинную деревянную ложку и вернулась к дивану, обойдя его с другой стороны. Зажав ложку на вытянутой руке, я потянулась к телу и ткнула кухонным орудием куда-то в область голени спящего.
Тело сонно пошевелилось, невнятно замычало, из-под одеяла показалась женская рука, которая повозилась у подушки, а после над постелью приподнялась черная взлохмаченная макушка.
— Руся?! — в один голос завопили мы с Нисой.
Глава 24
Муза содрогнулась и резко села. Замерла, словно оцепенела, после медленно повернулась в мою сторону и… заорала.
Да так, что я выронила и нож, и деревянную ложку, вынужденная схватиться за уши, чтобы хоть как-то
Как только одолженные мною у Симоны боевые орудия стукнулись об пол, Фируса вихрем сорвалась с дивана, кроликом прыгнула в дальний угол и там сжалась в комок.
Повисла тишина, хотя момент её наступления я пропустила. Неистово берегла барабанные перепонки от новой порции визга, потому как от первой еще стоял звон в голове.
Когда я отняла руки от ушей, первой заговорила Ниса:
— После твоего выступления у меня есть вопрос: кто из нас банши — я или ты?
— Возможно, кто-то из твоих родственников отметился, а вернее, пометил семейное древо нашей музы, — проговорила я, обращаясь к Нисе, но глядя на Фирусу, которая поджимая ноги и заламывая руки продолжала прижималаться к углу.
— Ты чего там засела? — решительно расставила руки по бокам Ниса. — Паучье гнездо собралась вить?
— Почему паучье? — тонким голосом, по звучанию которого я даже успела соскучиться, спросила Фируса.
— А какое? — сурово насупилась банши, глядя на музу сверху-вниз без какого-либо сочувствия. — Ты же у нас паучиха, паутину наплела в городе, а сама в сторонке засела.
— Да, — кивком поддержала я подругу. — И по какому поводу были эти визги? Ты же сразу нас узнала!
— Узнать-то я вас узнала, — шмыгнула носом муза. — Вот только не ожидала увидеть вас ночью, да еще стоящими надо мной с ножом!
— Так, — с непоколебимым желанием разобраться, начала Ниса. — Во-первых, с ножом стояла только Ди, во-вторых, ты сама-то что тут забыла?! Как ты оказалась в соседней квартире?
— Через дверь, — моргнула черными длинными ресницами муза.
Мне все это надоело. Я пересекла комнату и щелкнула выключателем. Подруги недовольно поморщились, но против ничего не высказали.
Вернувшись к дивану, я спихнула в сторону плед, которым укрывалась муза, села и жестом пригласила Нису сделать тоже самое. Однако стоило только пошевелиться Фирусе, как банши устремила на неё сверкнувший злостью взгляд.
— А ты куда собралась? — рявкнула Ниса, отчего муза плюхнулась обратно на пятую точку и выпучила на нас свои огромные глаза.
— Итак, давай, рассказывай, — с улыбкой начала я, а вот закончила уже без фальшивого веселья: — Что за бродячий цирк ты устроила?!
— Почему бродячий? — не поняла банши.
— Потому что она бродит по всему городу в то время, как должна сидеть на попе ровно! Именно так, как это делает сейчас! Записочки, цветочки! У тебя что, весеннее обострение?
— Так-то лето на дворе, — вставила Ниса.
— Значит, у неё летнее обострение! — я была не в том настроении, чтобы сдавать позиции. Но мой пыл утих также быстро, как и вспыхнул.
Потерев виски, я поняла, что если прямо сейчас и прямо здесь не получу внятные ответы на все вопросы, моя голова просто взорвется.
Возможно, даже, мозгами забрызгает идеально белые обои Симоны.
Кстати, о Симоне…
— Ты знакома с моей соседкой, — я не спрашивала, утверждала.
Муза потупила взгляд и бледнеющими губами прошептала: