Три подруги и таинственный жених
Шрифт:
— Например, тому, кто избегает пользоваться современными технологиями, — предположила я. — Потому что смартфоны, как и звонки с него очень легко отследить.
— А звонки с этого телефона, можно подумать, нельзя отследить, — хмыкнула муза, продолжая нервно перетаптываться у двери.
— Можно, но труднее, — ответила я, хотя и не была до конца уверена в своих словах. — Особенно, если твой собеседник звонил с телефона-автомата.
Фируса несколько минут молча смотрела на меня, а потом расхохоталась.
— Ты забыла, какой сейчас год?
— Это ты давно по улицам родного города пешком не ходила, — спокойно отреагировала я. — Как это не удивительно, до сих существуют таксофоны, с которых можно звонить. И вот как раз с них очень удобно звонить на обычные городские номера.
Фируса только открыла рот, чтобы что-то сказать, как створка за её спиной дернулась, толкнув нашу драгоценную музу и едва не направив её не менее драгоценным лицом прямиком в труп. Но надо отдать должное её пятой точке, которой она придержала эту самую дверь. Натиск она выдержала достойно и не дала врагу прорваться. Ожидая повторного, но уже более сильного толчка, я в один прыжок подскочила к двери, отодвинула немного растерявшуюся и потирающую ушибленное мягкое место подругу в сторону и, приоткрыв дверь, осторожно выглянула наружу.
— Привет! — гаркнул Мишка так, что я ощутила себя щеночком, писающимся от каждого резкого звука. Я, конечно, лужу не надудолила, но порыв был.
— И тебе не поперхнуться, — проворчала я, когда контроль над мочевым пузырем был возвращен.
— Ты что, дверь шкафом подперла? — поинтересовался друг, толкая створку ладонью и широким шагом врываясь в кабинет. Вместе с ним просочилось еще несколько хмурых мужчин с весьма недовольными выражениями на лицах.
— Нет, подругой, — ответила я и указала на Русю.
Мишка посмотрел на музу, мгновенно оценил её красоту, подчеркнутую красивым нарядом, в который я буквально силой её запихивала еще пару часов назад, и тут же на моих глазах произошли разительные изменения. Друг выпрямился, втянул живот, поднял подбородок, выдвинул вперед грудь и сделал взгляд увереннее.
— Так, что тут у нас? — даже голос его стал выразительнее и глубже.
Я про себя понимающе хмыкнула, подмигнула чуть ошалевшей от таких перемен подруге и заявила:
— У вас — труп.
— Ты её так? — Мишаня присел возле управляющей.
— Ты что, прямым рейсом с ямайских полей вернулся? — возмутилась я. — Нет, конечно! Мадам — управляющая в этом баре. Здесь же работала девушка, чья смерть очень похожа на то дело, которым сейчас занимаемся мы с Максом.
— Максу следовало бы угомониться уже и заняться чем-нибудь полезным, например, разведением кактусов, — покачал головой Миша.
— У него аллергия на кактусы, — хмуро сообщила я.
— Правда? — словно ребенок, поверил мне Миша.
— Нет, — невозмутимо ответила я. — Но будет, если он начнет их разводить. Так сказать, из-за частого и тесного контакта.
— Ну, у него же нет аллергии на тебя, а у вас тоже частые и тесные контакты каждый день, —
— Я не кактус, — меня чуть-чуть перекосило.
— Да, — окинул меня быстрым взглядом Миша. — Ты не зеленая.
— Ммм, — протянула я. Этот разговор уже начал мне кое-что напоминать, а вернее, другую недавнюю перепалку. — По-твоему, это единственное различие?
— Ага, — радостно кивнул друг. — На этом несоответствия между тобой и твоими ближайшими колючими родственниками заканчиваются.
— Дай тебе Бог, парень, чтобы ты никогда не встретился с её родственниками, — решила поучаствовать в разговоре Руся.
Миша её слова проигнорировал с абсолютно шальной улыбкой, которую я никогда не видела на его лице прежде и решил немного поработать:
— Рассказывай — кто, когда, где?
И я рассказала.
— Так значит, когда вы вошли кроме парня здесь больше никого не было? — начал задавать уточняющие вопросы Миша, как только я закончила свое сольное выступление.
— Здесь в принципе с персоналом полный швах. Мы просидели в зале как минимум полчаса и за все это время увидели только троих, включая бармена за стойкой, — ответила я.
— Мы прибежали в кабинет на крик, — добавила Руся. — Скорее всего, кричал именно этот официант. У него была рука порезана, а перед входом в кабинет пол был заляпан кровью.
— Возможно, именно он её и убил, — заметил Миша. — Если это вообще убийство, в чем я сильно сомневаюсь.
— А у тебя есть другие варианты? — поморщилась я. Мне сразу не понравилась позиция, которую занял Мишка, явно желавший побыстрее избавиться от этого дела.
— Про варианты надо спрашивать у патологоанатома, — вздохнул друг, поднимаясь. — Вот даст мне эксперт заключение, тогда и будем знать. А гадать и блуждать в трех соснах я не хочу.
— Одну из сотрудниц этого бара убили, — с нажимом в голосе напомнила я, тоже выпрямляясь в полный рост. — Потом сюда приходим мы, спрашиваем про убитую, её непосредственная начальница обещает с нами поговорить, уходит, а потом скоропостижно умирает. Тебе не кажется, что таких совпадений не бывает?
— Ди, — Миша достал носовой платок и начал протирать им пальцы. — Я все понимаю, не надо мне тут как первокласснику банальные истины по полочкам раскладывать. Но ты видишь на теле хоть какие-нибудь повреждения?
— Нет, — мне пришлось признать очевидное.
— Вот и я не вижу, — кивнул Миша, убирая платок обратно в карман легкой куртки. — И судмедэксперт их тоже не увидит. Дамочку не закололи, не застрелили, не ударили табуреткой по голове. Даже признаки отравления отсутствуют.
— Откуда вы знаете? — вновь решила напомнить о своем существовании муза. Вот не стоялось ей в уголку тихонько!
— От неё не исходит посторонних ярко-выраженных запахов. Нет пены во рту или ничего не течет изо рта. И судя по положению тела, её не сводило судорогой перед смертью, как это бывает при употреблении яда.