Три повести о Малыше и Карлсоне

Линдгрен Астрид

Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так близко к сердцу. Он торопливо поблагодарил её за еду, смущённо встал из-за стола, уселся в качалку, развернул газету и отгородился ею ото всех.

Карлсон в сердцах уставился на него.

– Какие всё-таки бывают противные люди! – воскликнул он и, подбежав к фрёкен Бок, стал её похлопывать по плечу. – Ничего, ничего, моё золотце, – говорил он, стараясь её утешить, – жёсткий цыплёнок – это пустяки, дело житейское. Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?

Но тут фрёкен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой силой,

что он кубарем пролетел через всю комнату и – раз! – очутился прямо на коленях у дяди Юлиуса.

– Гей-гоп! – завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу опомниться, удобно расположился: он свернулся калачиком и сказал с довольной улыбкой: – Давай играть в дедушку и внучка! Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не очень страшную, а то я испугаюсь.

Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой Карлсона, а кроме того, он увидел что-то интересное в газете. Поэтому он недолго думая схватил Карлсона за шиворот и поставил на пол. Повернувшись к фрёкен Бок, он громко сказал:

– Знаете, что я сейчас прочёл? Будто здесь у вас, в районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион. Вы слыхали?

Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого ещё не хватало! Почему дяде Юлиусу должна была попасть под руку именно эта злосчастная газета! Ведь с тех пор прошло уже больше недели!

Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над тем, что было написано в газете.

– Они думают, что им всё сойдёт с рук, любой бред, – сказал он. – У них только одна задача – распродать побольше номеров. Шпион… неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы, фрёкен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий бочонок?

У Малыша перехватило дыхание. «Если она сейчас расскажет дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже умеет летать, всё пропало, – думал Малыш, – во всяком случае, тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения».

Но фрёкен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме того, она всё ещё так громко всхлипывала, что едва могла говорить.

– Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала, – проговорила она наконец, глотая слёзы. – Наверно, обычная газетная утка.

У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать при дяде Юлиусе, то, может, всё как-нибудь ещё обошлось бы.

Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона, но его словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил немедленно начать поиски, но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он хотел узнать, как у Малыша идут дела в школе, и проверить, силён ли он в устном счёте, хотя сейчас были летние каникулы, а значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу всё же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату посмотреть, не там ли Карлсон.

– Карлсон! – крикнул он, переступив порог. – Карлсон, где ты?

– В твоих пижамных штанах, – ответил Карлсон. – Если только эти две узкие кишки можно

назвать штанами!

Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны, но, как ни старался, ничего не получалось.

– Я дам тебе пижаму Боссе, – сказал Малыш, метнулся в комнату брата и принёс оттуда большую пижаму. Она налезла и на такого толстяка, как Карлсон.

Правда, штанины и рукава оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашёл выход – недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова вымолвить, но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце концов, рассуждал он, пижама – это пустяки, дело житейское, и то, что она погибла, не может омрачить его радости: ведь это такое удивительное событие – Карлсон останется у него ночевать!

Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил рядом с собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улёгся в неё и пытался заснуть, но то и дело открывал глаза и недоверчиво косился на Карлсона. Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь устроиться поудобнее.

– Я хочу свить себе тёплое гнёздышко, – сказал он.

«В этой пёстрой пижаме он и в самом деле похож на птицу, – подумал Малыш. – Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то он будет лежать, как в гнезде».

Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.

– Пока ещё рано, – сказал он. – Сперва мы позабавимся. Я не согласен скучать, лёжа в постели. Здесь тоже есть чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в «мешок», можно устроить подушечную битву. Мы начнём с бутербродов.

– Но ты же недавно съел целую гору плюшек.

– Если мы будем лежать и скучать, я не играю, – заявил Карлсон. – Неси бутерброды!

И Малыш прокрался в кухню и приготовил бутерброды. Никто ему не помешал, фрёкен Бок сидела в гостиной и разговаривала с дядей Юлиусом. Видно, она уже простила ему ту обиду, которую он ей нанёс, сказав, что цыплёнок жёсток. Малыш беспрепятственно вернулся в свою комнату и присел на кровать у ног Карлсона. Он глядел, как Карлсон сосредоточенно уплетает бутерброды, и был счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остаётся у тебя ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.

– Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже хороша, – сказал он. – Хотя она и не поверила, что я первый ученик, – добавил он и помрачнел. Это обстоятельство его явно огорчало.

– Ах, не обращай на это внимания! Вот дядя Юлиус тоже хочет, чтобы я был первым учеником, а я вовсе не первый.

– Нет, спасибо, я так не согласен, – сказал Карлсон. – Вот если бы я хоть немного научил тебя этому слу… слу… как это ты называешь?

– Сложение, – сказал Малыш. – Ты собираешься меня учить?

– Да, потому что я лучший в мире специалист по сложению.

Малыш рассмеялся.

– Сейчас проверим, – сказал он. – Ты согласен?

Карлсон кивнул.

– Приступай!

И Малыш приступил.

– Вот мама даёт тебе, допустим, три яблока…

– Я скажу ей спасибо.

– Не перебивай меня, – сказал Малыш. – Если ты получишь три яблока от мамы, и два от папы, и два от Боссе, и три от Бетан, и одно от меня…

Докончить ему не удалось, потому что Карлсон погрозил ему пальцем.