Три правды о себе
Шрифт:
Если я чему-нибудь и научилась за последние два года, так это тому, что память стирается. Когда я читаю «Гарри Поттера», мамин голос уже не звучит у меня в ушах. Но я притворяюсь, как будто мы с ней сидим, тесно прижавшись друг к другу, и теперь уже я читаю ей вслух. Если не получается даже это, я представляю, что рядом со мной есть хоть кто-то, и уговариваю себя, что мне хватает и этой малости.
Я любила маму, потому что она была моей. Она принадлежала
Идеальные дни выдаются у тех, чьи желания скромны, а мечты осуществимы. Нет, наверное, не только у них. Такие дни есть у всех, просто мы не способны понять это сразу. Уже потом, когда мы вспоминаем их, они представляются нам идеальными, потому что тогда мы еще обладали тем самым, что теперь безвозвратно утрачено, и эту потерю ничем не восполнишь.
Глава 10
– Извини, подруга, но мы ищем бариста с опытом работы в «Старбаксе», – говорит мне парень за прилавком «Старбакса» в ответ на вопрос, нет ли у них вакансий для школьников на неполный рабочий день. На вид ему лет двадцать, может, чуть больше, и половину своей старбаксовской зарплаты он явно тратит на моделирующий воск для волос. – Работа ответственная. Мы подходим к подбору сотрудников очень серьезно.
– Что? – переспрашиваю я, потому что он вдруг буркнул себе под нос что-то неразборчивое.
– Прошу прощения, репетирую роль. – Он показывает мне сценарий, который прячет под прилавком. – Вечером будет прослушивание. Я вообще-то актер.
Бариста по имени Бари (я не шучу, так написано на его бедже) улыбается мне, но неискренне. Словно делает мне одолжение, милостиво одаряя улыбкой.
– Я только что снялся в эпизодической роли в «Больших озорницах». Это новый телесериал, он еще не вышел.
– Круто. – Я размышляю, стоит ли проявить вежливость и сказать, что мне вроде бы знакомо его лицо. Оно мне незнакомо. – А как получить опыт работы в «Старбаксе», если они принимают бариста только с опытом работы в «Старбаксе»? Прямо как с курицей и яйцом, да?
– Э?
– Я имею в виду, как ты сам получил эту работу?
– А, ясно. Я им соврал.
– Соврал?
– Сказал, что работал в «Старбаксе». Несколько лет.
– И тебе поверили на слово? – Я делаю мысленную заметку, что надо будет поправить свое резюме, добавив там строчку: «Старбакс», Оук-Парк 2013–2014, и снова зайти сюда завтра. Но потом очень живо представляю себе первый день на работе с моим якобы опытом. Я обязательно обожгусь паром из кофеварки, или на меня наорет недовольный клиент. Люди злые, пока не получат
– Наверное, я очень хороший актер. – Бариста по имени Бари улыбается снова, и мне кажется, он произносит три фразы одновременно. Фразу, прозвучавшую вслух, фразу, которую он репетирует для роли, и фразу, которую подразумевает его улыбка, а именно: Всего хорошего.
После «Старбакса» я захожу в магазин одежды, кафе свежевыжатых соков, веганскую кондитерскую и студию йоги. Я уже теряю надежду, но тут замечаю крошеную книжную лавку «Зри в книгу!», притулившуюся рядом с магазином дизайнерской детской одежды. Никаких объявлений «Срочно ищем сотрудников» не наблюдается, но, как говорится, попытка не пытка.
Меня приветствует запах книг, как будто я снова дома. Именно так пахло в нашем чикагском доме – бумагой. Я скрещиваю пальцы в кармане и, молясь про себя – только бы все получилось, – пробираюсь к прилавку сквозь книжные стеллажи. В другое время я бы здесь покопалась, выбрала бы что-нибудь интересное, чтобы потом взять эти книги в библиотеке. Но сейчас мне нужна работа. Не то чтобы мне нечем было заняться после уроков. Даже при полном отсутствии личной жизни я каждый вечер сижу допоздна: выполняю домашние задания и готовлюсь к отборочным тестам для поступления в колледж. Но мне нужны деньги. Сегодня я не смогла взять в «Кафеюшечке» даже бутылку диетической колы. (КН не соврал. Автомат принимает не меньше десятки. У меня на обеденной карточке восемь долларов семьдесят шесть центов. Утром я собиралась попросить денег у папы, но мне не удалось застать его одного. Рядом с ним постоянно вертелась Рейчел, и мне сделалось плохо при одной мысли о том, как она полезет в свой кошелек и даст мне двадцатку.)
– Вам помочь, милая? – обращается ко мне продавщица за кассой.
Я вдруг понимаю, что впервые с приезда в Лос-Анджелес вижу женщину с морщинками на лице. У здешних женщин кожа тугая и гладкая, растянутая ботоксом. Без признаков возраста. Не поймешь, то ли дама под сорок, то ли под семьдесят. Но эта женщина не молодится. У нее короткая стрижка, седые волосы и лицо в мелких морщинках. Она одета в свободную льняную тунику вроде тех, что продаются в дорогих этнических магазинах. Возможно, ровесница Рейчел, хотя они явно разной породы. Рейчел – жесткая, эта женщина – мягкая.
– Добрый день, вы случайно не ищете новых сотрудников? – Я слышу в голове голос Скарлетт: Включай внутреннюю богиню. Будь уверенной, сильной, неотразимой. «Неотразимый» – любимое слово Скар, и этим все сказано. Мое любимое слово – «вафля». И еще «экивоки».
Конец ознакомительного фрагмента.