Три правила ангела
Шрифт:
***
Макс выругался сквозь зубы, дёрнулся, попытавшись отодвинуть голову, но Ленка ему, конечно, не дала, придержала ладонью, почти прижав к собственному бюсту.
– Сиди тихо! – прикрикнула сурово.
– Так больно же! – возмутился Петров.
– Будет больно, когда у тебя гангрена заведётся.
– Одна уже, кажется, завелась, – буркнул Макс, но послушно замер.
В принципе, все оказалось не так плохо, как могло бы быть. Скула, сильно свезённая, с двумя глубокими царапинами поверх, уже начала опухать
Таких ранений Ленка навидалась, по субботам у городского ночного клуба травмированных бойцов хватало. Надо понимать, уважаемому Максиму Алексеевичу сначала по морде съездили, да не кулаком, а самодельным кастетом с клёпками и свинчаткой, потому и царапины. А потом уж он сам брыкнулся, саданулся головой и залил в подъезде кровью вес пол. Ничего, жить будет. Может, и до свадьбы заживёт, если, конечно, Степашка слишком уж спешить не станет.
– Ну, всё? – проворчал Макс.
– Сейчас, только ещё зелёночкой помажу, – злорадно пообещала Ленка.
– Какой ещё зелёночкой? – возмутился Петров и опять попытался смыться. Правда, снова безуспешно. – Ленка, заканчивай дурить!
– Дурить не дурить, а затылок тебе подбрить придётся.
– Это ещё зачем?!
– А пластырь я тебе куда прилеплю? На задницу? – Старообрядцева глянула на него сверху вниз. С ватки, зависшей прямо над его физиономией, капнуло Петрову на нос. – Зашиваться ты же отказываешься.
– Шить ты тоже умеешь? Крестиком? – неприязненно буркнул Макс, подозрительно рассматривая стёртую каплю. – И чего ты врешь, это ж не зелёнка.
– Это хлоргексидин и крестиком не шьют, а вышивают. Но если желаете, зелёнкой я вас даже полить могу. Хотите?
– Ты чего хамишь?
– Я не хамлю, – пробормотала Ленка. – Я просто… Испугалась я очень.
– Не за что бы ни подумал, – не поверил Петров.
– Ну да…
Вот само собой вспомнилось, да так чётко, словно это всего минуту назад случилось, хотя уже добрых полчаса прошло, как она его трясла, стоя рядом на коленях и боялась ногой в глянцевую лужу угодить. Как переворачивала, каменно-неподъёмного и совсем негнущегося. Как волокла в квартиру, как он, наконец, глаза открыл, бессмысленные, словно у младенца.
Первое, что сказал Макс: «Какого чёрта?»
Руки у Ленки дрогнули, да так, что она на самом деле едва не вывернула пузырёк Максу на башку, хоть в нём, в пузырьке, то есть, и не зелёнка была.
– Ты же вообще ничего не боишься, – заявил Петров, кряхтя, выпрямляясь, садясь ровнее. – Ты ж из этих, которые слона на скаку остановят и хобот ему оторвут.
– Тебе-то откуда знать?
– Потому что есть женщины в русских селеньях, – глубокомысленно заявил Макс и потянулся лицо растереть.
– Стой, дай
– Да чего менять, там уж зажило всё.
– Ну да, раненые бойцы не плачут! – фыркнула Лена. – Что ж ты сплоховал-то? А как же команда «Омега»? Разве спецназовцам по роже дают?
– По роже дают всем, – заверил её Петров. – И я, между прочим, даже в армии не служил. По-моему, я и не дрался ни разу в жизни.
– Вообще ни разу? – поразилась Ленка.
– Ну, если не считать того инцидента, во время кредитной истории… Но там тоже была не совсем драка. Скорее, избиение младенца. В общем, не чета тебе.
– А я-то что? Я тоже… не часто. – Макс захихикал, а Старообрядцева всерьёз разозлилась. – Ну и что? Ну да, у нас по-простому, всякое случалось. А что, по-вашему, я должна была «Караул!» кричать, когда девки мне решили «тёмную» устроить? Или: «Помогите, хулиганы зрения лишают?»
– И ты, значит, пошла в отмах?
Петров разулыбался в тридцать два зуба.
– Ну не рыдать же.
– И по какому поводу битва случилась?
– Из-за парня, из-за чего же ещё? – пожала плечами Ленка. – Ну а вам за что съездили? Поклонники великой певицы не оценили нового ухажёра?
– Понятия не имею, – мигом посерьёзнел Макс, даже по дивану передвинулся, будто специально подальше от девушки. – Я его и не разглядел. Только услышал, кто-то по лестнице спускается. Решил, что соседи. Да ничего я не решил, на самом деле, не думал даже! И не понял ничего. Да оставь ты эти бинты в покое, заканчивай играть в сестру милосердия, честное слово.
– У вас волдырь вскрылся.
– Как вскрылся, так и закроется. Если понадобится, Лёлька вечером перевяжет, – злобно огрызнулся Петров.
– Ну если Лёлька, – протянула Лена и отвернулась, собирая разорванные упаковки из-под спиртовых салфеток.
– Так. А это ещё что такое? – раздражённо поинтересовался Петров.
– Где?
– Передо мной. Это что за обиды, Лен? Тебе самой-то Андрюхе позвонить не надо? А то поздно уже. Волнуется, небось.
– При чём тут Андрей?
Старообрядцева, занятая многотрудным делом закручивания крышки пузырька, даже не обернулась.
– Как при чём? У вас же с ним…
– Что у нас с ним?
– Всё. У вас с ним всё.
– Это он так сказал?
– А зачем ему что-то говорить. Я же не мальчик, кое-что до меня без посторонней помощи доходит. – Макс резко встал и пошатнулся, конечно, чуть опять на диван не плюхнулся. Но устоял, а протянутую Ленкину руку проигнорировал. – Кофе хочешь? Я сварю. Но лучше иди домой. И на самом деле поздно, и не до тебя сейчас. У меня и так проблем выше крыши, хорошо хоть телефон этот придурок не забрал. Завтра ещё…
Так и не сообщив, что у него завтра, Петров вымелся из комнаты.