Три принца
Шрифт:
— Листья с дерева Юма есть? — Иберик первым вспомнил о важном лекарственном средстве. И обратился за этим к Феилину.
Но и тот, и Сималион никогда не были заядлыми наркоманами. А Иберик, к счастью, смог избавиться от пагубной и весьма опасной привычки.
Так что несколько секунд я молча лежал на земле и прыгал взглядом с одного на другого.
— Давно не осталось ничего, — как бы извиняясь, пожал плечами Феилин. — А в храмовые сады у Чуда Астризии мы не удосужились заглянуть.
— Тогда нам остаётся надеяться только на…
— Чудо? — успел переспросить я.
—
Но я лишь фыркнул. В милость бессердечного божества, наказавшего этих непонятно каким образом провинившихся людей, я не верил. Я верил в себя, верил в силу регенерации, верил в то, что уже успел испытать на себе. Мне не нужны были никакие чудеса. Я сам по себе чудо.
Хоть мною руководили лишь инстинкты и желание жить, я сделал то, что сделал, и по причине того, что не желал терпеть боль. Лежать на твёрдой земле, стонать и терпеть мне совершенно не нравилось. Да, блин, перетерпеть, конечно, можно. Но что-то не хочется. Страдать, страдать и ещё раз страдать — это не по мне. Страдают пусть те, кто не находит в себе сил сопротивляться. А у меня не только есть силы, но и возможности.
— Разойдитесь, — тихо попросил я. Сейчас я был способен лишь шептать.
А затем активировал спасительную иглу.
"Состояние не критическое"
"Поражение мягких тканей"
"Множественная потеря крови"
"Предложение о моментальной инъекции на личное усмотрение симбионта"
Даже игла не считала, что мои раны требуют вмешательства. Ишь, ты! Ещё и предоставила мне — какому-то ничтожному симбионту — возможность самому принять решение. Может, уже считает, что я стал взрослым мальчиком и готов относится к такому подарку со всей ответственностью?
Впрочем, этот вопрос я задал самому себе. Ведь игла всё равно не умела отвечать.
А затем, силой воли побеждая головную боль, приказал игле нанести удар в искорёженное бедро. Похрен, сколько там времени займёт накопление энергии. Главное, я забудусь счастливым сном.
"Инъекция произведена"
"Использованы блокираторы кровопотери"
"Использован анальгетик, синтезированный из окружающей среды"
"Использованы репаранты, синтезированные из окружающей среды"
"Полное восстановление гарантировано"…
Часть 5. Глава 27. Спасительная река
Сколько я спал, не знаю. Мы напоролись на стаю стрелков-невидимок утром. Путь едва возобновили. А проснулся, когда всё так же было светло. Птички щебетали, кроны шумели… И я почему-то двигался в полулежачем положении.
Я открыл глаза и торопливо осмотрелся.
Лежанка, наспех сплетённая из коры молодых деревьев и веток, служила мне кроватью. Кровать эту тащила за собой пережившая обстрел лошадка. Тащила кровать и худую подростковую тушу, видимо
Мириам плелась рядом. Её левая рука держалась за верхнюю часть лежанки, установленную под углом где-то в сорок пять градусов, а пальцы почти касались моей давно не мытой шевелюры.
Замыкал шествие Иберик. Феилин и Сималион, видимо, возглавляли процессию, а юркий парень прикрывал тыл. Именно он заметил, что я очнулся.
— Стойте! — выкрикнул он, спугнув птиц с ближайших крон. И бросился ко мне. — Милих, скажи что-нибудь!
Лошадка замерла, повинуясь команде "тпрууу". А затем вокруг меня сгрудились сразу все. Даже чуть лежанку не обрушили, черти…
— Иван, как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? — чувства Мириам ярко отображались на её лице. Она очень и очень переживала за меня.
— Да, вроде, нормально.
Я лежал, хлопал глазами и прислушивался к себе. Боли не чувствовал. Только странный зуд во всём теле. Такой, будто чешется струп на заживающей ране.
Я скосил глаза на грудь, увидел там повязку и принялся развязывать.
— Осторожнее! — подскочил Сималион.
— Чешется жутко, — нажаловался я. — Помогите.
Хоть не сразу, но мои попутчики выполнили просьбу. Оберегая анирана, сняли плотные повязки, а затем все вместе присвистнули: на месте входного отверстия оставался заживающий струп. Не свежий такой. Не вчерашний. А, минимум, недельной давности.
— Фласэз Милосердный, — прокомментировал Сималион. Затем попросил помочь меня приподнять и осмотрел спину. Даже пальцем прикоснулся где-то у лопатки. — Я опасался, как бы не начало гноиться, — присвистнул он. — Но там даже ожога не осталось. Лишь аккуратное перекрестье. Ещё не до конца зажившее, но уже неопасное.
Пальцы правой руки, повинуясь мысленному приказу, метнулись к груди и принялись чесать кожу вокруг раны. И через несколько мгновений я выдохнул облегчённо:
— Какой кайф… А что с ногой?
Ногу бросились разматывать сразу все. Даже Терезин стоял рядом и с любопытством наблюдал. Всем было интересно, на что ещё способен аниран.
Но бедро ещё не зажило окончательно. Следы от ожогов были заметны, хоть и не болели. А выходное отверстие выглядело совершенно непривлекательным.
— Странная избирательность, — пробурчал я себе под нос, раздумывая над регенерацией собственного организма. Похоже, волна восстановительных процессов начинает идти с головы до самых пят. И этой волне действительно требуется время… Хотя, в принципе, правильно: если последует ранение в голову, самая важная задача — первой восстановить именно её. А то, вдруг, ещё и мозг окажется повреждён…
После того, как бедро опять обмотали, я попросил друзей разойтись, сполз с лежанки и попробовал постоять на ногах. И даже попрыгал.
Но прыгать оказалось неудачной идеей — рана начала зудеть пуще прежнего.
— Терезин, — обратился я к парню, который смотрел на меня, как на сошедшее с небес божество. Ну, то есть, смотрел точно так же, как смотрел при нашем первом знакомстве. — Ну-ка организуй мне костыль по росту… Ну, трость вырежи из дерева, — добавил я, когда с первого раза тот не догнал.