Три ПВ СИ)
Шрифт:
Попытки вывести на диалог сопровождающих закончились ничем, они молчали, отчего казалось, будто они не люди, а биороботы.
Вскоре самолёт приземлился на военном аэродроме и меня повезли в тонированном фургоне в компании ещё нескольких присоединившихся спецназовцев. Через час мы оказались в какой-то закрытой военной части, таких мне довелось немало повидать, обычно в подобных местах располагаются центры подготовки спецназа, тайные лаборатории под патронажем спецслужб и тому подобные интересные заведения.
Примерно час я провёл в одиночной камере.
— Александр Иванович, — начал проникновенным тоном мужчина, — зовите меня Семён Семёнович. Вы знаете, почему находитесь тут?
— Нет.
— Зачем же вы врёте? — ухмыльнулся чекист. — Коллега из Волгограда доложил, что вы не хотите идти на сотрудничество, а ведь речь идёт о безопасности страны. Ваш отец похитил три ампулы смертельно опасного биологического оружия, по нашим сведениям, вы их обнаружили. Одна ампула была найдена у вас при обыске. Не усугубляйте своё положение, просто признаетесь, куда вы дели две ампулы?
— Не знаю, о чём вы. При наведении порядка мне удалось обнаружить потайной сейф, всё, что там лежало, ваш человек из Волгограда уже изъял. Я законопослушный гражданин, зачем бы стал скрывать что-то опасное?
— Зря вы, Александр Иванович, не хотите с нами сотрудничать, — чекист слегка прикрыл глаза и покачал головой. Он достал мобильный телефон и нажал на вызов. — Максим, подойдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
Через несколько секунд, проведённых в тягостной тишине, дверь открылась, в кабинет зашёл парень. На вид ему было лет тридцать. Высокий и худой, слегка сутулый, длинные до плеч жидкие каштановые волосы, серые глаза были слегка навыкате — это придавало ему слегка безумный и удивлённый вид. От него ощущалось опасность, хотя внешне парень выглядел раздолбаем и хиляком. Чёрный балахон с надписью «NIRVANA», рваные джинсы и кислотно-зелёные кеды — не та одежда, которой ожидаешь от человека, работающего на спецслужбы, тем удивительней было видеть подобного кадра.
— Звал, Семёныч? — хрипло вопросил он.
— Максим, надо выяснить у Александра Ивановича, где лежат две ампулы с опасным препаратом, — кивнул на меня чекист.
— Он может кони двинуть, — окинув меня скучающим взором, невозмутимо произнёс Максим.
Понятно, что эта фраза мне не понравилась и напугала.
— Неважно, главное — результат, — оскалился Семён Семёнович. — Или же вы, Александр Иванович, всё же поведаете мне интересующую информацию?
— Знаете анекдот про разведчика, которого пытали, а он не сознавался, потому что не знал никаких секретов?
— Конечно, — кивнул чекист, —
В тот же миг пара спецназовцев сорвалась со своих мест, они крепко схватили меня, прижали к стулу так, что пошевелиться не было ни единой возможности. Профессионалы знали своё дело на пять с плюсом, тщательно зафиксированной головой невозможно было двигать. Семён Семёнович отошёл в сторону, Максим обошёл стол и встал на освободившееся место. Он перегнулся через стол, положил ладони мне на виски и пристально посмотрел в глаза.
Казалось, меня затягивает в гипнотический омут карих глаз, голова закружилась, в висках прострелила резкая боль, комната завертелась, и я провалился в темноту. Из темноты вплыли обрывки текста письма.
В коробочке, напоминающей портсигар, лежит одна доза препарата, пробуждающего сверхспособности. Я его собирался вручить тебе на совершеннолетие…
Ещё две дозы были предназначены твоим детям, моим внукам, которых я так и не увидел. Их я спрятал в тайнике. Ты тот тайник помнишь, поскольку играл рядом, когда я его делал…
Затем перед глазами всплыла картина моей дачи. Она сменилась изображением того, как я спускаюсь в погреб и вскрываю тайник…
Вновь появилась допросная комната, Максим уже стоял, потирал свои виски и морщился. У меня всё плыло перед глазами, голова раскалывалась и кружилась, зрение двоилось, я был полностью дезориентирован, из носа текла кровь. Боль нарастала…
— Ампулы спрятаны в погребе на его даче, — хрипло сказал Максим.
— Спасибо, Максим, можете быть свободны, — кивнул Семён Семёнович. — Что же вы, Александр Иванович, сразу нам всё не рассказали?
— Бесполезно, — покачал головой Максим. — У него инсульт. Сами знаете, моя способность к чтению мыслей несовершенная. Вряд ли он вас сейчас понимает, если вскоре вашего арестанта не доставить медикам, то он помрёт…
Дальше я не слышал, поскольку потерял сознание.
В себя пришёл как-то рывком. Сразу не понял, что происходит и где я. Белый потолок и бежевые стены, запах хлорки, пружинная стальная койка, раковина в углу, а главное, стоящая рядом с кроватью вешалка, на которой висела капельница, воткнутая мне в вену… Всё это намекало на то, что я в больнице.
Непонятно, почему в больнице, а не в гробу? После того, как я увидел самого натурального телепата, более того, на себе ощутил его топорную работу, вряд ли ФСБ меня отпустит. По идее, меня должны были уже убрать. Не было ни малейшей надежды на то, что у конторских дёрнется рука или проснётся совесть. Но я живой и в больнице, а это может значить одно из двух.
Во-первых, меня хотят завербовать, но это вряд ли. После такого допроса и моего отказа сотрудничать — завербовать могут лишь в смертники. Никто не будет подобным заморачиваться, поскольку недавнего солдата придётся слишком сильно ломать, тратить много времени, сил и средств. Проще обработать обывателя, который сам рвётся в смертники.