Три пятнадцать
Шрифт:
Оказывается, вернулся Джон, наш официант, на губах которого застыло беззвучное О.
Глаза очкарика вылезали из орбит.
– Вызовите полицию! – выдавил он, обращаясь к Джону.
– Так он и есть полиция! – пролепетал тот, хлопая глазами. У молодого официанта дрожал голос, и упрекнуть его язык не поворачивался. Я ведь и сама дрожала как осиновый лист. Ладони я положила под бедра, чтобы унять дрожь или хотя бы не видеть, как они дрожат.
– Джон, поставь чай на стол. Вот молодец!
Лоренс словно успокаивал молодого официанта, но не сводил глаз с очкарика, да и выражение его лица невозмутимому голосу
– Вообще-то я мог бы звать тебя козлом, но хочется узнать твое имя. – Теперь Лоренс обращался к очкарику. – Покажи удостоверение личности.
Лоб очкарика покрылся испариной. Он проворно вытащил из нагрудного кармана бумажник и раскрыл.
– Митчелл Морисси, – прочел Лоренс, глянув на удостоверение личности. – Приятно познакомиться. Ты частный детектив? Интересно! А теперь медленно и аккуратно положи руки на стол. (Морисси послушался. Его бумажник оказался под правой ладонью.) – Молодец, славный песик! Джинни, с какой стати за тобой следит частный детектив?
– Следит за мной? – От страха в горле пересохло, сглотнуть не получалось, а рот переполняла слюна. – Я знать ничего не знаю!
– А ты расскажешь? – спросил Лоренс у Митчелла Морисси.
– Нет! – Получился скорее хриплый вопль, чем ответ.
Уму непостижимо. Мой благочестивый баптист Лоренс творил под столом что-то некоповское и, вероятно, незаконное.
Лоренс улыбнулся, но ничего приятного в той улыбке не было. Его рука чуть заметно согнулась, и на глазах у Морисси выступили слезы.
– Точно не объяснишь? Дама, к которой ты прилип, очень мне дорога.
– Нет, не объясню, – чуть ли не провизжал Морисси.
– Жаль! – сокрушенно проговорил Лоренс. – Надеюсь, ты уже познал радость отцовства.
Морисси в ответ лишь пискнул.
Все это было жутко, неправильно, но, что самое неприятное, самка, живущая в глубинах моего живота, получала дикое, звериное удовольствие. Хватит, пора заканчивать, не то у Лоренса будут проблемы.
– Последний шанс. – Лоренс придвинулся вплотную к Морисси. – Кто тебя нанял? Шепни мне имя, и я от тебя отстану.
Щеки у Морисси стали белее бумажной салфетки, но он молчал. Только ответа и не требовалось. Я поняла, что знаю ответ сама, и озвучила его, чтоб остановить Лоренса. Чтоб не превратиться в самку.
– Клэр Ричардсон.
На лице Морисси мелькнуло удивление, очевидно значившее, что я права. Промелькнуло и исчезло, но мы оба его видели. Лоренс лучше контролирует свои эмоции, но все-таки чуть заметно изогнул бровь и взглянул на меня. Я удивила и его.
Лоренс отпустил Морисси. Тот моментально согнулся крючком и прижал лицо к столу. Судорожный выдох напоминал кулдыканье индюка. Обе его руки нырнули под стол и оплели колени, прикрыв пострадавшее место.
Лоренс прильнул к его уху и зашептал так тихо, что я едва расслышала:
– По-моему, ты не голоден. Садись в машину и уезжай. Еще раз увижу тебя рядом с моей девочкой… Обратно их точно не получишь. Мы ведь понимаем друг друга?
– Да-да, я вас понимаю, – простонал Морисси, нервно сглотнув и скользя лбом по прохладной столешнице.
Лоренс коротко кивнул, а я прищурилась. Как Лизина мать, я давно усвоила: понимание – это одно, а согласие – принципиально другое.
Лоренс
– Не хочу создавать тебе проблемы, но стоит ли его отпускать? – осторожно спросила я. – Вдруг этот Морисси отправится ко мне домой? Лиза с Мози одни.
– Вряд ли, – покачал головой Лоренс. – Этот тип – лицензированный частный детектив. Он ищейка, а не бандит. Если устроит слежку за твоим домом, позвони мне, я приму меры.
– Что значит «приму меры»? – спросила я. Это выражение мне совершенно не понравилось.
– Я его предупредил. Если будет за тобой следить, получит то, что получит. Выброси его из головы.
Лоренс сел напротив меня, мы оба повернулись к окну и молча наблюдали, как Морисси ковыляет по стоянке. Вот он сел в желтовато-коричневый «сатурн» и уехал. Едва машина скрылась из виду, Лоренс спросил напрямик:
– Джинни, что у тебя за проблемы? (Я молчала.) Ладно, начнем с простого. Как ты догадалась, что этого типа наняла Клэр?
Потянувшись за пустыми чашками на брошенном Джоном подносе, я поставила одну перед собой, другую перед Лоренсом. Руки сильно дрожали, и, пока я разливала чай, крышка чайника так и позвякивала. Я насыпала себе полпакетика сахара, а Лоренс смотрел на меня и терпеливо ждал.
Для храбрости я глотнула чаю и сказала:
– На моей памяти это самый небаптистский из твоих поступков.
Голос звучал так хрипло, что я сама удивилась, а Лоренс усмехнулся:
– Неужели? А на моей – не самый.
Лоренс подмигнул, и я почувствовала, что краснею: вспомнились мы с ним, переплетенные на озаренной солнцем кровати.
– По-моему, конкретно против баптистов ты ничего не имеешь. Думаю, это давняя обида на Бога. Хотя на нас, баптистах, проще пары выпустить.
– Может, и так, – вздохнула я. – Кажется, Господь уже несколько лет шлет мне одно испытание за другим. Хотя, если честно, большинство знакомых мне баптистов не изменили мое отношение к Богу, скорее наоборот. Ты не такой, но твое обращение с этим сыщиком христианским не назовешь.
На губах Лоренса мелькнула улыбка.
– Ничего небиблейского в праведном гневе не вижу. – В следующий миг его лицо снова посерьезнело. – Как ты догадалась, что за этим парнем Клэр Ричардсон?
– Чей это вопрос, копа или любящего меня мужчины? – О любви мы не говорили уже много лет. Вопрос прозвучал чересчур прямо, но гнать порожняк у меня не было сил.
– Джинни, – позвал Лоренс таким тоном, что практически ответил на мой вопрос. Мягкий, бархатный, его голос струился, как мед, даже когда слова стали едкими и колючими: – Я схватил мужчину за яйца в чертовом «Саду панды». Разве не ясно, что я с тобой целиком и полностью? Это мне нужно спрашивать. Ты приезжаешь ко мне, якобы интересуешься моим браком, а сама выпытываешь информацию о текущем расследовании. Я у тебя на таком коротком поводке, что даже толком не поинтересовался, зачем ты спрашиваешь. Это мне нужно выяснить: ты здесь, потому что любишь меня или потому что тонешь в дерьме, а за меня хватаешься как за соломинку?