Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек
Шрифт:
— То есть как это на месяц? — опешил Ренар.
— Наша свадьба была назначена на день осеннего Равноденствия, — Янера всё так же вела беседу, на поднимая головы.
— Кхм, — Ренар не сразу нашёл, что сказать в ответ, — либо меня на неё не приглашали, либо приглашение затерялось по дороге.
— Отец всё пытался меня убедить, что ты жить не можешь, как ждёшь меня, — в голосе Янеры не было ни злости, ни обиды. Она по-прежнему расслабленно лежала и отвечала спокойно и доброжелательно.
— Да меня вообще дома не было!
— Ну, к Равноденствию ты ведь
— Пожалуй, да, — согласился Ренар. — Было бы забавно думать, что просто возвращаешься домой, а попасть на собственную свадьбу.
Он почувствовал, как брови хмуро сползаются к переносице. Значительная часть этой истории всё ещё была непонятна. Пожалуй, сейчас уже можно было сложить все эти осколки воедино.
— Янера, я знаю, что обещал тебя не расспрашивать, но со времён того обещания многое изменилось. Могу я всё-таки задать вопрос? Если не захочешь — не отвечай.
— Спрашивай что угодно, — великодушно разрешила Янера, — я постараюсь ответить.
— Когда ты появилась на лесопилке и поговорила со мной. Когда сказала, что обязательства между нашими семьями тебя больше не касаются и всё такое… Я подумал, что ты поссорилась с лордом Мелгаром из-за того, что хотела разорвать нашу помолвку, а он этому воспротивился.
— Так и было, — Ренар грудью почувствовал, как она кивнула.
— Тогда я не понимаю, почему ты не вернула мне нож, — признался Ренар.
Янера села, глядя на него сверху вниз. Ренару пришлось приложить немало усилий, чтобы не опустить взгляд вниз, а продолжать смотреть ей в глаза. К счастью, она прикрылась краем плаща. Снаружи прорвался ночной холод, заставляя кожу покрываться мурашками.
— Больше всего в нашей помолвке мне не нравилось то, что моего мнения никто не спрашивал, — Янера говорила негромко, но с напором, готовая отстаивать своё мнение. — С самого детства меня ставили перед фактом, что ты станешь моим мужем. Но ты был для меня совершенно чужим человеком. Мы виделись три раза в жизни и всё это было так официально, что мы с тобой ничего не знали друг о друге. Конечно, мне не хотелось, чтобы меня увезли куда-то далеко от того, что было мне дорого в Ордене и отдали какому-то непонятному мне человеку, с которым я едва ли знакома.
Янера перевела дух. Ей немного трясло — Ренар чувствовал это боком. Можно было бы подумать, что это от холода, но Ренар полагал, что дело в гневе.
— Когда я оказалась на лесопилке и увидела тебя — я была в бешенстве. Я не понимала, как такое вообще могло случиться — я пыталась от тебя убежать, а попала прямо тебе в руки, — Янера плотнее запахнулась в плащ. Ренар прекрасно её понимал. Он и сам был вне себя от изумления, когда встретил её там, на лесопилке. — Потом, когда мы уже прошли какой-то путь вместе и я узнала кое-что о тебе, как о человеке, мне было очень жаль, что тогда я так резко с тобой разговаривала. Но в тот момент мне хотелось, чтобы ты держался от меня подальше. А ты был ко мне добр даже несмотря на то, как я себя вела, — Янера нащупала его руку и сжала её, будто бы извиняясь. — Я сказала отцу на прощание, что, если и выйду замуж,
Ренар молчал. А что он мог сказать? Что не сердился на неё за столь резкую встречу? Что прекрасно понял тогда, что она просто хотела оградиться от каких-либо его посягательств? Кажется, это всё и так было понятно.
— Когда ты предложил нам пожениться там, в шатре, я была уверена, что это только для того, чтобы выбраться оттуда. И я с тех пор ходила сама не своя, страшась того момента, когда ты попросишь нож обратно, — кажется, она готова была заплакать.
— А я тянул с разговором потому что не хотел его просить, — подхватил Ренар, — и думал, что ты боишься, что я потребую от тебя чего-нибудь, или так и не предложу его вернуть.
Он сел и крепко обнял её. Она обняла его в ответ и накинула плащ ему на спину. Так они и сидели. Ренар так и не понял, плакала Янера или нет. Может быть немного.
— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, — спасибо тебе за то, что ты разорвала эту цепь недомолвок и смогла, наконец, заставить нас поговорить о том, чего мы хотим.
— Спасибо тебе, — услышал он ответный шёпот, — за то, что ты слушал меня и придавал моим словам значение.
Её дыхание щекотало ему ухо.
— Знаешь, а мы всё ещё можем успеть, — эта забавная мысль пришла Ренару в голову совершенно неожиданно.
— Что успеть? — не поняла Янера.
— В Рун-Кай к назначенному сроку, — усмехнулся Ренар. — Нам ведь надо будет рано или поздно обвенчаться. Этот день вполне подойдёт.
— Подойдёт, — согласилась Янера. — А что скажет твой отец на всё это?
— Он будет счастлив, что его сын, как и он, женился по любви, а не по расчёту.
Ренар вспомнил историю женитьбы своих родителей. Янере обязательно стоило однажды её услышать.
Янера, похоже, совсем успокоилась. Она снова дышала легко и безмятежно, в её прикосновениях снова появилась эта особая нежность.
Ренар думал о том, сколько ещё вопросов надо решить, но ему очень не хотелось тревожить её сейчас. Он медленно опустился, увлекая её за собой и вновь укутал их обоих плащом. Всё равно было прохладно, но одеваться не хотелось. Ночь была на исходе, а к утру надо было успеть вернуться в лагерь. Как бы не проспать, а то…
— Янера, — этот вопрос всё же нельзя было откладывать, — мы скажем остальным?
Янера замерла, будто её застали врасплох.
— А ты как думаешь? — спросила она.
— Я приму любое твоё решение, — в общем-то, ему было всё равно.
— Я не хочу им говорить, — как-то недовольно проговорила Янера, — по крайней мере, пока. К тому же, если мы не скажем, то исправить это всегда можно. А если скажем — то пути назад не будет.
— Ты такая мудрая, — улыбнулся Ренар, целуя её в затылок, — сколько тебе лет?
— А тебе что, отбило память? — не то съехидничала, не то обеспокоилась Янера.
— Да нет, я прекрасно помню, сколько. Просто мне всё время кажется, будто ты гораздо старше меня. И в детстве так же казалось.