Три с половиной оборота
Шрифт:
– Следствие считает, что ей помогли. Более того, главная подозреваемая – моя дочь, Кира. Но она этого, само собой, не делала.
– Что у них на нее есть?
– В том-то и дело, что ничего. Катя и Кира больше десяти лет тренировались в одной группе, рука об руку. Да, девочки никогда не были подругами, но это не повод обвинять мою дочь в жестоком убийстве! Якобы есть свидетели, что Кира и Катя договаривались о встрече на крыше тем утром, когда все случилось. Но когда дочь поднялась на крышу, Кати там не было.
– Выходит, мотив и свидетели. Немало, –
– Да, но, повторюсь, это не повод… Кира спортсменка, с четырех лет в фигурном катании. Она привыкла к конкуренции, несправедливости некоторых решений и оценок. Да и к окружению, в котором есть не только симпатичные тебе люди.
Артем осекся и покачал головой, поджав губы. Он явно подбирал подходящие слова, чтобы продолжить. Я робко поинтересовалась:
– Что девочки делали на крыше?
– Вот, – Карелин поднял палец вверх. – Прекрасный вопрос. Куда смотрит администрация Ледового дворца, тренеры, в конце концов? Кто вообще мог такое придумать? Свободный доступ на крышу детям!
Пока он возмущался, я судорожно пыталась сама найти ответ. Курили они там, что ли? Хотя спортсменки же. Не должны бы.
Артем тем временем продолжал:
– Ледовый дворец у нас, конечно, шикарный. Не в каждом городе-миллионнике такой есть. Вы бывали в нем когда-нибудь?
– Не доводилось, – признался Марич.
– Помимо непосредственно ледовой арены там оборудовано несколько тренировочных и хореографических залов, большая столовая для воспитанников… Наши дети ведь фактически живут в стенах дворца. По две ледовые тренировки в день, в перерывах занятия общей физической подготовкой, танцы, растяжка. Есть и крыша, куда они периодически выходят подышать свежим воздухом, когда на улице дождь или просто им бывает удобнее подняться туда, чем выйти на улицу. К тому же Ледовый дворец стоит прямо на шоссе. Поблизости нигде не разгуляешься. Хотя дети то вдоль парковки пробегутся, то устроятся на лавочках у входа. В четырех стенах целый день ребенку сложно.
– Это прямо-таки крыша?
– Она, конечно, огорожена. Но да, фактически это самая верхушка Дворца спорта.
– Значит, свидетели видели, как девочки встретились на этой крыше?
– Нет, они просто слышали о том, что Екатерина ждала там мою дочь в то утро для важного разговора. Но, повторюсь, когда Кира поднялась на крышу, та была пуста.
– О чем Денисова хотела поговорить с вашей дочерью?
– Не знаю. Они ведь так и не встретились.
– Предположить можете?
– Периодически они, конечно, могли выяснять отношения, если вы об этом. Скрывать не стану. В основном это касалось тренировочного процесса, результата соревнований, подготовки к ним… Словом, рабочие моменты. Но часто они вполне по-приятельски общались. Могли кино обсудить или спортивную форму для тренировок.
– Об этом ведь можно поболтать и в раздевалке, в присутствии других, необязательно назначать встречу один на один.
– Я не знаю, –
– Чего ты от нас ждешь? – спросил Владан, выдержав небольшую паузу.
– Помощи. Я не верю… – Артем помедлил. – Да, назовем это так: не верю в ее причастность. Но следствию очень удобно списать все на конкуренцию. Поскольку из основных соперниц у Денисовой была только моя дочь, понятно, что из нее сделать убийцу проще простого. Тем более что та зачем-то вызывала Киру в тот день на разговор.
– Что говорит сама девочка? – уточнила я.
– Плачет, – вздохнул Карелин. – Нет, рыдает. Через день после трагедии обе должны были участвовать в соревнованиях. Готовились, старались. Все сорвалось, разумеется. Допросы и прочее. Дочь живет этим, понимаете?
Мы с Маричем переглянулись. До конца мы всю кухню, разумеется, не знали, но ясно было одно: безутешный отец хочет всеми правдами и неправдами выгородить дочь.
– Что мы можем сделать? – как можно мягче уточнила я.
– Провести собственное расследование. Разве не этим вы занимаетесь?
– Так точно, – хмыкнул Владан.
– Готов на любые расходы, – затараторил Карелин. – Пожалуйста, просто найдите виновника. Кира не может быть под подозрением. Не может. Она и так пропустила соревнования. Не хватало еще пролететь мимо сборной…
– А что, если в ходе расследования выяснится, что девочка виновна?
– Этого не может быть, – решительно заявил Артем.
Он поднялся со стула, сунул руку в нагрудный карман и извлек пухлую пачку банкнот.
– Это аванс. Без возражений, пожалуйста… Владан, я на тебя рассчитываю, – он выразительно посмотрел на Марича, затем перевел взгляд на меня и добавил нерешительно: – На вас.
– Где сейчас Кира?
– Дома. Жена боится, что в связи с подозрениями в коллективе начнутся пересуды. Даже два-три дня без льда для нее – наказание и риск потерять соревновательную форму. Но супруга настаивает, что так лучше для всех.
– Когда можно будет встретиться с Кирой?
– В любое время, – заверил Карелин и добавил совсем другим тоном, заискивающе глядя на Владана: – Ты возьмешься?
– Мы посоветуемся, – ответил Марич, выделив первое слово.
– Разумеется. – Артем поднялся. – Конечно… Буду ждать звонка.
Он вышел из офиса. Как мне показалось, слишком поспешно.
– Что скажешь? – спросила я Владана, выждав, когда гость сядет в машину и покинет Яму.
– Будто бы мотив у девчонки действительно был.
– Однако Артем Евгеньевич полон уверенности, что она непричастна.
– Совершенно извинительная позиция для родителя. Разве твой отец поступил бы иначе?
Этот простой вопрос выбил почву у меня из-под ног. Мой отец готов был за меня глотку перегрызть. Более заботливого и любящего родителя сложно было себе представить.