Три секунды

Рослунд Андерс

Потом надо будет обязательно зайти к Херманссон.

— Я его не знаю. Хотя мы тут примерно одинаковое время. Просто так получилось. Но… он вроде разумный человек. А что?

— Да так. Сегодня я услышал его имя. В нехорошем контексте.

— В каком смысле?

— Об этом тоже потом.

Свен больше не задавал вопросов. Ответов он все равно не получит.

— Я принес первый рапорт об акционерном обществе «Хоффманн Секьюрити». Тебе интересно?

— Ты же знаешь.

Свен положил два листка на стол Гренса.

— Я хочу, чтобы ты на них взглянул. Подойдешь

сюда?

Эверт встал рядом со Свеном.

— Налоговики строго контролируют эту контору. Ежегодные отчеты, правила, все как обычно. Потом я могу заняться этим подробнее, если хочешь, повертеть цифры как следует. — Свен ткнул пальцем в следующую страницу. — А вот это… Я хочу, чтобы ты посмотрел.

Рисунок — квадратные клетки стоят одна на другой.

— Структура собственности, Эверт. Вот это интересно. Правление — три человека. Пит Хоффманн, Софья Хоффманн и один гражданин Польши, Станислав Рослонец.

Гражданин Польши.

— Я проверил этого Рослонца. Живет в Варшаве, не числится ни в каких международных списках преступников и — а теперь самое интересное — является сотрудником польского предприятия, которое называется «Войтек Секьюрити Интернешнл».

«Войтек».

Гренс смотрел на Свеновы квадраты, а видел датский аэропорт и комиссара уголовной полиции по имени Якуб Андерсен.

Восемнадцать дней назад.

Они сидели в комнате для совещаний, в полицейском участке Каструпа, ели масляные венские булочки, и Андерсен говорил о датском информаторе, который должен был купить амфетамин. В одной стокгольмской квартире. Там еще были двое поляков и их шведский связной.

Шведский связной.

— Что за… погоди-ка, Свен!

Гренс выдвинул ящик стола, достал плеер и диск, который записал ему Кранц. Наушники, а в них — три фразы, которые он выучил наизусть.

— Убит мужчина. Вестманнагатан, семьдесят девять. Пятый этаж.

Он снял наушники и надел их на Свена.

— Послушай.

Свен не меньше самого Эверта думал о записи, сделанной в Единой диспетчерской службе девятого мая в двенадцать часов тридцать семь минут пятьдесят секунд.

— А теперь — вот это.

Голос, хранившийся в одном из звуковых файлов. Они оба слышали его, когда сутки назад ждали на кладбище.

— Я убью их через три минуты.

Один шептал «убит»,другой кричал «убью»,но, когда Гренс и Сундквист вслушались в слова «убит»и «убью»,когда сравнили, как звучит «т»,а как — «б»,оба услышали то, что нельзя было не услышать.

Один и тот же голос.

— Это он.

— Ну разумеется, Свен, это он! В той квартире был Хоффманн! В диспетчерскую звонил Хоффманн!

Гренс уже выбегал из кабинета.

«Войтек» — это польская мафия.

Акционерное

общество «Хоффманн Секьюрити» связано с «Войтеком».

Машина стояла на Бергсгатан, и Гренс кинулся вниз по лестнице, хотя лифт был свободен.

Так почему же ты позвонил?

Почему ты застрелил одного члена организации в изоляторе строгого режима, а другого разнес в клочки, устроив взрыв?

Гренс выехал с Бергсгатан и повел машину по Хантверкаргатан, к центру города. Надо заглянуть в гости к человеку, чья смерть лежит на его совести.

Он поставил машину на полосе для общественного транспорта перед дверью дома номер сорок два по Васагатан.

Пара минут, потом Нильс Кранц постучал в боковое окошко.

— Что-то особенное?

— Пока не знаю. Такое ощущение, что да. Я туда, может, на час, мне надо подумать.

— На, пусть пока побудут у тебя. Дам знать, если понадобятся. — Кранц отдал ему связку ключей, и Гренс положил их во внутренний карман пиджака. — Кстати, Эверт. — Криминалист остановился, чуть отойдя от машины. — Я определил два взрывчатых вещества. Пентил и нитроглицерин. Взрыв произошел из-за пентила — волна выбила окно, от жара загорелась солярка. А нитроглицерин был на чьей-то коже, на чьей — пока не знаю.

Гренс стал подниматься по лестнице одного из домов городского центра, построенных в начале двадцатого века, когда Стокгольм сильно менялся.

Остановился перед дверью на втором этаже.

Акционерное общество «Хоффманн Секьюрити». То же самое решение. Охранное предприятие, а за ним — восточноевропейская мафия.

Комиссар открыл дверь ключом, который ему дал Кранц.

Красивая квартира, блестящий паркет, высокие потолки, побеленные стены.

Из окна открывался вид на мост Кунгсбрун и театр «Васатеатерн», пожилые пары как раз шли на вечерний спектакль. Гренс и сам часто хотел сходить в театр, но так и не собрался.

Тебя посадили за преступление, связанное с наркотиками. Но ты не был подпольным торговцем амфетамином.

Он пересек прихожую и оказался в той части квартиры, которая некогда была гостиной, но стала кабинетом, с двумя оружейными шкафчиками возле открытого камина.

У тебя были связи с «Войтеком». Но ты не был членом мафиозной группировки.

Гренс сел в кресло у стола, в котором, как ему казалось, обычно сидел Хоффманн.

Ты был кем-то другим.

Он снова поднялся и прошелся по квартире, заглянул в пустые оружейные шкафы, потрогал отключенную сигнализацию, выполоскал немытые стаканы.

Кем?

Покинув «Хоффманн Секьюрити», Гренс отправился по помещениям, которые, согласно рапорту, относились к квартире Хоффманна. Он открыл подвал, тот встретил его сильным запахом сырости, прошелся по чердаку под вентилятором, который громко жужжал над головой, пока Гренс нашаривал тайник — пусто, если не считать молотка и отвертки, лежавших на штабеле старых колес.