Три сердца, две сабли
Шрифт:
– Несомненно, – согласился я, чувствуя, как горло мое пересыхает от бессердечности моего соперника, еще недавно дравшегося на дуэли за честь хозяйки усадьбы и теперь не имеющего ни малейшего намерения с честью проститься с нею.
Мы стали спускаться по лестнице вниз. В мыслях своих я попрощался с гостеприимным домом и его удивительной хранительницей, с болью сердечной прося у нее прощения… Однажды Евгений покачнулся, и я вновь поддержал его.
– К тому же мы теперь в равных условиях, – заметил мой неизбывный соперник. – У меня голова так же бита, как и у вас, в глазах двоится, и я тоже могу
Мы покинули дом, стали спускаться по крыльцу, думая тотчас свернуть в службы и пройти сквозь них прямо в чащобу. Многих сил стоило мне не оглянуться на окна.
Но… воистину чудны дела Твои, Господи! Только успели мы достигнуть ближайших открытых ворот и уж готовы были навеки исчезнуть в их сумраке, как услышали громкий и взволнованный оклик из верхнего окна:
– Господа! Куда же вы?! Пришли новые и очень важные вести!
Евгений простонал. Я же будто оказался на седьмом небе!
Как по команде старшего офицера, мы дали «кругом» и пошли обратно, старательно отводя взгляды друг от друга: я скрывал злорадную ухмылку, а Евгений, вероятно, – досаду авантюриста, коему напрочь перестало везти.
Сведения, услышанные нами от передового мужицкого дозора хозяйки усадьбы, действительно оказались очень важными и своевременными. Запыхавшийся и не в шутку оробевший молодец примчался на неоседланном мерине и теперь докладывал, сбиваясь и пуча глаза, что на усадьбу надвигается новая туча, куда грознее минувшей:
– …Прямо тьма преогромнейших верховых, все с хохлами в локоть, а верховодит ими султан какой, что ли! Преогромный тож и пестрый вырви глаз.
– Не сам ли Бонапарт! – проговорила Полина Аристарховна, придыхая от волнения и, как мне почудилось, от пугливого восторга, что может возникнуть у путешественника при виде царя зверей раньше страха пред ним. – Батюшка давно пророчил… а мне и не верилось!
К моему удивлению, снисходительной улыбки я на лице Евгения не приметил. Напротив, он принял серьезный и озабоченный вид и расспросил мужика подробнее. По всему выходило, что не менее двух драгунских эскадронов приостановились в Быково, но скоро двинутся, и усадьбы Веледниково, очевидно, никак не минуют стороной.
– Штаны у «султана» желтые или какие иные? – задал Евгений с тою же серьезностью удивительный вопрос.
– Да, кажись, и впрямь как желток яичный, порты у антихриста, – подтвердил, кивая, разведчик.
– Ну ступай, погоди снаружи, – сказал ему Евгений и, подождав, пока мужик отойдет, обратился с живым чувством к Полине Аристарховне: – Примите поздравления, сударыня: к вам в гости вот-вот нагрянет король Неаполитанский собственной персоною.
– Король Неаполитанский! – прошептала пораженная хозяйка.
– Он же один из любимых военачальников императора, маршал Франции Иоахим Мюрат, – сказал Евгений. – Наконец-то гость, достойный такой прекрасной хозяйки!
Полина Аристарховна только ротик приоткрыла… и тут же прикрыла его ладошкой, не зная, что сказать.
– Первым делом прошу вас от всей души: отгоните подальше вашу партизанскую армию и прикажите ей стать хоть на время смирной деревенщиной… – проговорил Евгений, уже едва в силах сдерживать улыбку. – А то как бы мужики, вдохновленные случайной удачею, не
– Рябчики есть добрые на леднике. Немало иного, – робко проговорила Полина Аристарховна. – Да настоящему-то королю чем угодишь?
– Какой он настоящий, о том еще поспорить можно. Однако ж в походе он, как слышно, порой непривередлив. Рябчики к месту будут. И прочее выметайте из подвалов, – разначальствовался Евгений. – Не жалейте… И не пожалеете. Чем больше будет хлопот с Мюратом сейчас, тем меньше после. Он радушие видит. И весьма ценит.
По всему было видно: что-то замышляет Евгений.
– …И нижайше прошу извинить нас, Полина Аристарховна, – добавил он. – Нам с Александром необходимо срочно обсудить наедине некоторые детали нашей секретной миссии.
– Ах, разумеется, господа! – участливо воскликнула хозяйка. – Я сама оставлю вас. Хлопот невпроворот!
Она тотчас удалилась своей стремительной летящей походкой, мы остались.
– Александр, я готов раскрыть вам важную военную тайну… тем более, что вы и так ее уже знаете, – с непроницаемым лицом, но с подкупающей доверительностью заговорил со мной Евгений. – Часть моей миссии – подыскивать кратковременные и безопасные пристанища для высших чинов Великой Армии, движущихся в авангарде. Веледниково мне, как говорится, сам Бог послал… хотя и с неприятным довеском в виде партизан, гишпанским ровня. Вам же в сем машкераде непозволительно будет показываться на глаза ни драгунам, ни тем более самому Мюрату… если ваша клятва закончить поединок еще в силе.
– Вы сомневаетесь в том, разумеется, назло мне? – с кривой усмешкой заметил я.
– Отнюдь не сомневаюсь, – качнул головою Евгений. – Напротив, предупреждаю. Сия форма порученца при новых гостях несомненно погубит вас. Я делаю вам разумное предложение: давайте же отсрочим поединок, вы пока скроетесь вдали, а я даю вам обещание, что приложу все усилия найти вас. И найду, не сомневайтесь.
Но у меня уже был готов свой план, не подлежавший обсуждению:
– Я не могу покинуть Полину Аристарховну в такой час. Имея меня… и, разумеется, вас под рукою, она будет чувствовать хотя и не полную, но все же довольно успокоительную защиту. Я слышал, что Неаполитанский король, хоть и счастливо женат, но большой волокита.
– Так что же? Стреляться, что ли, вы с ним станете?! – приподнял бровь Евгений.
– Уж как придётся, – ответил я, своим ответом ясно дав понять, что останусь непоколебим.
Евгений сжал губы и остро вгляделся в меня, словно пытаясь угадать за моими словами некий новый опасный и хитроумный замысел… Я же тотчас увидал, что не менее хитроумный тайный замысел рождается в ту же самую минуту в его голове, и мне предстоят усилия, чтобы разгадать оный. Однако усилий не потребовалось.
– Что ж, чудесно! – улыбнулся Евгений: по всему видно, замысел его в тот миг как раз сложился полностью. – Мы еще пригодимся друг другу прежде, чем завершим наше дело. И для того нам придется воскресить из мертвых капитана де Шоме.