Три сердца, три льва
Шрифт:
Они прошли уже немалый путь по выбранной Алианорой дороге. Она вела на северо-запад по гребню возвышенности. Отсюда во все стороны открывался прекрасный вид. Сзади стояло темное марево Фейери, впереди синели горы, через которые им предстояло пройти. В оврагах пенились и шумели ручьи. По бледному небу летели рваные облака.
Они выбрали удобную поляну и остановились пообедать. Хольгер, едва не поломав зубы о черствый, как камень, хлеб, сокрушенно вздохнул:
— Дорого бы я сейчас дал за хороший датский бутерброд. Знаете, как он делается? На слегка поджаренный хлеб намазывается масло, потом кладут тонкий ломтик
— В придачу, ко всем своим достоинствам ты умеешь стряпать? — восхитилась Алианора.
— Ну, не так, чтобы очень… Но… Она села рядом и положила голову ему на плечо.
— Как только представится случай, я найду тебе все это, — с нежностью сказала она. — И мы закатим пир — пир только для нас двоих.
— Хе! — буркнул Хуги. — Пойду посмотрю, что это там за скалой.
— Куда ты? — смущенно воскликнул Хольгер, но карлик уже исчез.
— Хуги — деликатный и добрый лесовик, — улыбнулась Алианора и обвила руками шею Холь-гера. — Он знает, что бывают моменты, когда девушке хочется нежности.
— Но… — стушевался Хольгер. — Конечно… Ты изумительная девушка, но… Здесь?.. Впрочем, к черту! — И он решительно обнял ее.
— Ай! — взвизгнула Алианора.
Хуги свалился на нее неизвестно откуда.
— Дракон! — заорал он. — Дракон! Он летит сюда!
Хольгер вскочил, как ужаленный.
— Что? Где? Откуда?
— Дракон, дракон! — причитал Хуги. — Огнедышащий! Это Альфрик наслал его на нас! — Он обнял Хольгера, точнее, его ноги. — Спаси, спаси нас, великий рыцарь! Я знаю, рыцари всегда убивают драконов! Я знаю!
Папиллон заржал. Единорог подбежал к Алианоре, она вскочила на него, и в мгновение ока они скрылись из виду. Хольгер схватил Хуги в охапку, прыгнул на Папиллона и помчался вслед за Алианорой.
Вырвавшись на открытое место, они увидели дракона. Чудовище приближалось с юга и было уже на расстоянии около полумили. От грохота крыльев заложило уши. «Фюзеляж длиной футов пятьдесят», — оценил он, стараясь унять нервную дрожь. Пятьдесят футов панцирной чешуи, гигантская змеиная голова, пасть, способная в два приема проглотить всадника вместе с конем, перепончатые крылья, железные когти на мощных лапах… Папиллон, обезумев от ужаса, мчался, не уступая в скорости единорогу. Но дракон летел быстрее.
— Ой-ой-ой! — голосил Хуги. — Быть нам под жаренными! Быть нам печенными!
Дракон повис в небе высоко над ними и вошел в пике. Дым и пламя вырывались из открытой зубастой пасти. У них оставались считанные секунды. Хольгер лихорадочно пытался найти выход. Каков метаболизм этой твари? Почему она вообще летит, вопреки всем законам аэродинамики? В нос ударил запах горящей серы.
— Смотри! — донесся до него крик Алианоры, — Сюда! Здесь можно укрыться!
Она показала на узкий черный лаз в скале.
— Нет! — закричал Хольгер. — Только не туда! Это верная смерть!
Она непонимающе дернула плечами, но послушно повернула единорога. Первая волна жара окатила Хольгера. О господи! Если бы они влезли в эту дыру, дракон сжег бы их одним вздохом.
— Вода! Нам нужна вода! — заорал он.
Копыта коней стучали по каменному плато. Хольгер вытащил меч. На что он рассчитывает? Дракон превратит его в пепел вместе с мечом. Но, может быть, Алианора успеет спастись…
Они поскакали к краю плато. Немыслимо крутой склон вел
Дракон приземлился на берегу. Он выгнул спину и зашипел, как взбесившийся локомотив. «Боится воды!» — обрадовался Хольгер. Опять его подсознание шепнуло ему правильную подсказку.
— Все в воду! — скомандовал он и прыгнул первым. Мощное течение ударило в грудь, — Держитесь за хвосты коней. Если он станет атаковать, ныряйте.
Долго в этой ледяной воде им не выдержать. Но это их единственный шанс.
Дракон ударил крыльями, поднялся в воздух и завис над ними, закрыв все небо. В открытой пасти бушевало пламя. Хольгера осенило. Он бросил бесполезный меч в ножны, сдернул с головы шлем и зачерпнул воды. Дракон потянулся к нему мордой. Хольгер закрыл глаза левой рукой и вслепую плеснул водой.
Зашипел пар. Дракон взревел. У Хольгера лопались барабанные перепонки. Бронированное чудовище в панике било крыльями и полосовало огнем направо и налево. Хольгер выругался и влил полный до краев шлем прямо в кошмарную пасть.
Дракон оглушительно завизжал. Медленно и неуверенно, как слепой, он поднялся вверх и неуклюжими рывками полетел к югу. Они стояли и слушали, как умирает вдали грохот чудовищных крыльев. Когда дракон полностью скрылся из глаз, они выкарабкались на берег.
— Хольгер, Хольгер! — обняла его Алианора, смеясь и плача одновременно. — Ты лучший из рыцарей! Как ты это сделал, любимый? Как это тебе удалось, мой герой?
— О, ничего особенного, — сказал Хольгер, озабоченно трогая обожженную щеку. — Немного термодинамики.
— Это какая-то особая магия? — уважительно спросила она.
— Никакой магии, кроха. Если кто-то хочет изрыгать пламя, то ему придется как следует раскочегарить топку. Ну, а я плеснул в эту топку воды. И вышло что-то вроде взрыва парового котла. — Он небрежно махнул рукой. — Пустяк.
Глава 11
Они тронулись дальше и через несколько миль наткнулись на залитую солнцем и со всех сторон обнесенную скалами долину. Среди высоких трав мелодично звенел ручей, купались в солнечном свете тополя и буки. Стайка скворцов при появлении людей с шумом снялась с дерева и унеслась прочь. Лучшего места для отдыха, в котором все они так нуждались, нельзя было и желать. Алианора легла на траву и мгновенно уснула. Хуги уселся под куст и принялся стругать какую-то деревяшку. Хольгеру не сиделось.
— Пойду пройдусь, — сказал он. — Если что — кричи.
— Не опасно ли тебе удаляться от нас? — спросил гном, но тут же ответил себе: — Хотя кто осмелится покуситься на укротителя драконов?
Хольгер хмыкнул в ответ. Он сегодня, конечно, герой дня. Но причиной тому прежде всего благоприятное стечение обстоятельств. Он раскурил трубку и, насвистывая, двинулся по берегу ручья. Вокруг расстилался классический пасторальный пейзаж: луга, цветы, деревья, ручей. Щиплющие травку конь и единорог. Щебет птиц. Если бы не жгучая боль от ожога, он бы, конечно, тоже завалился под куст и помечтал о чем-то приятном. Однако многое требует серьезного обдумывания.