Три сердца
Шрифт:
— Хорошо, я все устрою. Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?
— Нет, благодарю вас, — она сжала губы, чтобы не расплакаться.
— Я сейчас в городе. Мне кажется, вы собирались сегодня в банк, я охотно улажу ваши дела, потому что и я там…
— Нет-нет, спасибо, ничего срочного.
— Целую ваши руки и до свидания.
— До свидания, пан Фред.
Марыня подала завтрак. Кейт выпила чашку чаю, но есть ничего не смогла. Спустя какое-то время из ванной вышел Гого. Он немного протрезвел, но цвет лица у него
— Ты — ангел… — начал он охрипшим голосом. — Извини меня… Безобразно напился… Да, но это уже в последний раз. Даю тебе честное слово. Последний раз… Сейчас я переоденусь и пойду к этому старому идиоту… Который это час?
— Ты не можешь идти в таком состоянии, — ответила Кейт спокойно. — Звонил Фред, и я попросила его объяснить отцу ситуацию.
— Ты — ангел, — расчувствовался он, — а я — свинья. А Фред вовсе не такой добренький, как тебе кажется. Это все только потому, что он влюблен в тебя. Ты думаешь, я этого не понимаю? А, вот, сейчас, сейчас…
Он начал неловко вынимать все из разных карманов и наконец нашел то, что искал: несколько банкнотов по сто злотых, измятых и мокрых, видимо, залитых вином.
— К твоим услугам, видишь, я всегда помню о тебе, — он положил перед ней деньги.
— Откуда они у тебя?
— Откуда? — рассмеялся он. — Будь уверена, что я их не украл.
— Надеюсь, но хотела бы знать, у кого ты их одолжил. Ты выпил и можешь забыть, а я не думаю, что тебе хочется, чтобы тебя обвиняли в том, что ты не возвращаешь долги.
— А я тебе говорю, что ты — мой ангел, сокровище мое ненаглядное! Она заботится обо всем. Я бы давно пустил себе пулю в лоб, когда бы тебя у меня не было.
— Ты одолжил их у Фреда?
— Да, пятьсот злотых. У меня раскалывается голова, пойду спать. Только распорядись, чтобы мне поставили возле кровати газированную воду и лимон…
— Уже все приготовлено.
— Счастье ты мое, — он протянул к ней руки.
Кейт сделала вид, что не замечает, и сказала:
— Сейчас ложись, я разбужу тебя в три. Сегодня обедать с нами будет Тукалло.
— Хорошо, — ответил он покорно, — я, должно быть, выгляжу омерзительно. Иду спать, Кейт. Голова у меня сейчас раздробится на части.
— Спокойного сна.
— А ты помни, что я дал тебе честное слово. Если не сдержу, имеешь право дать мне в морду.
— Не употребляй таких слов, Гого.
— Но ты веришь мне?
— Верю, верю, спокойного сна, Гого.
Когда он закрыл за собой дверь, она опустилась на стул, сжав руками виски, и долго сидела не двигаясь. Потом тяжело поднялась и занялась своими ежедневными делами. Нужно было подготовить грязное белье для стирки, убрать в двух комнатах, почистить серебро и навести порядок в ванной. У нее кружилась голова, когда она приступила к уборке, однако она предпочла бы
Около часу дня раздался звонок в передней. Кейт слышала, как Марыня открыла дверь и с кем-то разговаривала.
Вскоре она вошла и сказала шепотом, подавая визитную карточку:
— Пришел какой-то молодой пан, спрашивал нашего, а когда я сказала, что он спит, поинтересовался, есть ли вы.
Кейт взглянула на карточку и вздрогнула. Там были только имя и фамилия: Роджер Тынецкий.
«Что ему нужно?» — промелькнула в голове мысль.
Ее охватило беспокойство. Она была почти уверена, что он приехал сообщить Гого, что снижает пенсию или даже лишает ее совсем.
— Зачем ты сказала ему, что пан спит? — в тоне Кейт звучало осуждение. — Я говорила тебе уже не раз, что всегда прежде нужно спросить у меня. Проводи его в кабинет.
Она быстро сняла фартук и спрятала салфетку для пыли. Роджер вошел и остановился в дверях. Он очень изменился, правда, видимо, потому, что она никогда не видела его в такой одежде. На нем был хорошо скроенный коричневый костюм и темно-красный галстук. Кроме того, сейчас он носил короткие подстриженные усы. Его взгляд показался Кейт критичным, острым и пронизывающим.
— Я прошу великодушно извинить меня за мой визит, — произнес он. — Собственно, дело у меня к вашему мужу. Однако если я не могу видеть его, то вынужден затруднить вас. Я задержался в Варшаве лишь на несколько часов.
— Но мне очень приятно видеть вас, — сказала Кейт, соблюдая правила приличия и подавая ему руку. — Прошу вас, садитесь.
— Благодарю.
Он сел и достаточно откровенно огляделся вокруг.
— Мне писала тетя, — начала Кейт, — что вы собираетесь в путешествие.
— Да. Как раз сегодня я выезжаю в Лондон, а оттуда в Америку.
— Недолго вы отдыхали в Прудах.
— Я умышленно сократил там свое пребывание по двум причинам, о которых вы с легкостью можете догадаться.
— К сожалению, это не так легко.
— Пожалуй. Не в моих правилах навязываться кому-то, а я заметил, что мать совсем не радуется моему приезду. Это во-первых. Во-вторых, меня это нисколько не удиви ло: я еще не совсем отесан, хотя и не жалел сил, чтобы приобрести хорошие манеры.
— Я не нашла в письме тети, чтобы она была недовольна вашим приездом или упрекала вас в неумении вести себя в обществе.
— В таком случае, в письме она была более благосклонна ко мне, чем при личной встрече. Она только назвала меня самоуверенным, что следовало понимать наглым… — Горько усмехнувшись, он добавил: — Хотя она права, это, несомненно, успели отметить и вы.
— Вы ошибаетесь, — покачала головой Кейт. — Ничего подобного я о вас не подумала.
Он кашлянул и нахмурил брови.