Три сестры. Диана
Шрифт:
Я послушно выпила одним глотком. Вскоре и правда чуть отпустило. Герда уговорила меня избавиться от корсета. Мол, кто там будет проверять у меня под платьем? И подсунула под голову дорожную подушку-думочку. Рецепт оказался верен, меня начало клонить в сон, и тряска уже не казалась такой ужасной.
Герда склонилась надо мной, укрывая пледом. Я заметила явно очень старый шрам, уходящий от шеи к груди.
— А это откуда? — спросила я сонно.
— Да давно уже было, — отмахнулась как от пустяка Герда. — Я себя без него и не помню.
Засыпая я думала о странной иронии
Вспомнилось, как мы отмечали наши тридцать лет вместе. И уехали в Карелию. На переправе в Кижи меня вдруг укачало, хотя обычно я дорогу переносила хорошо. И он меня лечил тем же способом. Даже присказка его. Он обычно на всякие не могу и не хочу, отвечал, что нет такого слова, есть надо.
Проснулась я уже в темноте. Потёрла лицо ладонями, разгоняя сон, и прислушалась. Не сразу поняла, что шум вокруг, это стук дождя по крыше.
— Давно началось? — спросила я кивнув вверх.
— Да минут пятнадцать всего. — Ответила из темноты Герда. — Но похоже, что расходится.
— А как же возница? — начала переживать я.
Словно в ответ на мои слова, карета начала замедлять ход и вскоре остановилась.
— Леди, вам бы выйти. Тут пройтись можно под козырьком. Или вообще горячего чего попить. Кушать лучше на той уже стороне. — Предупредил возница. — А там и лошади отдохнут, и вы. Дальше и поедем.
— Так дальше ночь! И дождь, — удивилась я.
— Да перекантуюсь как-нибудь. Что мне, в первый, раз что ли? — пожал плечами он.
— Леди, я вам чаю взяла. Крепкий, сладкий и горячий. И солeных бантиков. — Подошла ко мне Герда.
— А сама? — окинула я взглядом поднос. — Иди и бери. Ты в дороге не меньше меня была. Поужинаем уже на той стороне.
Чуть позже мы стояли рядом, хрустели бантиками, что-то вроде знакомого хвороста, только подсоленного, и тихо переговаривались, наблюдая как по специальному трапу заводят на большой паром нашу карету.
— Возница дальше ехать собрался, а дождь кажется в ночь только разойдётся, — мрачно смотрела на небо я.
— Так у него задача, как можно быстрее доставить вас в пансион. — Ответила Герда, бросая на меня странные взгляды.
— И поэтому нужно ехать в ночь, в ливень и по раскисшей от воды дороге? И я не думаю, что он в состоянии видеть далеко в темноту. А если упавшее дерево или глубокая яма? Не думаю, что это ускорит наше прибытие. — Хмурилась я.
— И вам это не нравится? — спросила Герда.
— Совершенно. Я не вижу смысла в подобном. Измучаются и лошади, и мы. И только. — Не скрывала я. — А тебе что не нравится? Ты меня всю дорогу рассматривашь, как будто впервые видишь.
— Так не часто мне с леди беседовать доводилось. Да и вас, как в себя пришли, так словно и подменили. В доме-то слуги всё ждали, когда вы начнёте ругаться и служанок за дело и без по щекам хлестать. Думали, что может ещё в себя не до конца пришли, после падения. — Выдала мне Герда. — Если
А я лишний раз порадовалась, что вовремя уехала из особняка Пембрук.
Глава 46
Паромная переправа отобрала кажется последние силы. Да и холодный дождь, попадавший с порывами ветра даже под небольшой навес, настроения и самочувствия вообще не улучшал.
Герда, в надвинутом по самый нос капюшоне, молча потянула меня к углу, образованному двумя крыльями навеса, да ещё и встала так, чтобы загораживать меня от ветра сбоку. Из-за того, что она была выше меня и в два раза крупнее, смотрелось это действительно так, словно меня опекает заботливая няня.
— Герда, — позвала я привалившуюся одним плечом к стене служанку. — Герда!
Она встрепенулась, словно задумалась и не сразу среагировала на своё имя или вообще задремала.
— Да? — закрутила она головой по сторонам.
— Что, солдат спит, служба идёт? — засмеялась я.
— Да разве здесь поспишь? Вон уже и другой берег видно, — иногда она забывала добавлять обязательное «леди».
А я не настаивала. Похоже, что она в служанки решила пойти недавно. Может, чтобы сменить более тяжёлую работу на ту, что полегче. А то вела она себя по-мужски. Вот и сейчас её поза больше бы подошла мужчине, а женщина смотрелась странно. Казалось, что и в длинных юбках она путается, и шаг у неё слишком размашистый. А длинная юбка всё-таки приучает делать шажки поуже.
До самой высадки на берег я обсуждала с Гердой возможность остановиться на ночлег, а путь продолжать уже завтра. Возница конечно сильно удивился, но заметно обрадовался.
— А говорят, что хозяйка дура и кроме себя людей не видит, — услышала я быстрый шёпот возницы. — Думал, хлебну в дороге помоев по самый затылок. А оно вон как разворачивает! Вот вам девкам делать нечего, в доме при хозяев в тепле работаете, и сами себе жути придумываете!
— Так и я в доме недавно, сказать ничего не могу. Но все сразу же врать не будут? А может это в столице хозяйка такая была отчего-то, а в дороге вон и попустило, — ответила Герда.
Зная, что я где-то рядом, я в этот момент оплачивала ночлег и ужин и получала ключи, и уже шла звать Герду, служанка и возница перекинулись лишь парой фраз. И вроде ничего такого не сказали, а меня что-то зацепило. То ли то, что разница в поведении оказалась слишком очевидна. То ли ещё что-то. Может слово это «попустило». Так у нас в деревне говорили.
Комнату я взяла одну на двоих. Извозчик обещал присмотреть за лошадьми, чтобы и накормлены были и высушены после дождя. Нам ещё не хватало, чтобы они замёрзли или заболели. Сам он должен был ночевать в специальном помещении над конюшней. Как я поняла, чердак просто обшили досками и разделили перегородкой на две части. В одной поставили кровати для слуг-мужчин, в другой для женщин. Но так как леди не может себе позволить находиться в номере гостиницы одна, Герда ночевала со мной. Гостиница была выбрана по совету кучера.