Три шага в неизвестность
Шрифт:
– Знаю: «полоса отчуждения», – сказал Антон. – Вот что, Славик: давай на время забудем про эту чёртову полосу, забуримся куда-нибудь, выпьем хорошенько и поговорим по душам. А ещё лучше – напьёмся до чёртиков. Машину я оставлю на стоянке. Потом заберу.
Фокин отрицательно покачал головой.
– Нет, Антоша, не будем никуда забуриваться. Я с алкоголем не дружу. Для меня он пройденный этап. Не хочу возвращаться в это болото.
– Мы можем посидеть за чашечкой кофе. Или давай отъедем куда-нибудь и поговорим в машине.
Последний вариант
– Извини, моя хорошая, я немного задержусь.
Потом сел за руль, и машина тронулась с места.
– Тебя Пашка вовремя перетянул в администрацию, – начал своё повествование Вячеслав. – На заводе дела пошли всё хуже и хуже. О себе-то начальство не забывало. По нескольку сотен тысяч в месяц хапали. А нам совсем кислород перекрыли. Кидали жалкие крохи, да и те с задержкой. Я уволился. Какой смысл ездить на работу, если денег не платят? Начал таксовать на своей «пятнашке». Хлопотно и порой рискованно, но всё же с наваром оставался. Приходилось крутиться целыми днями – долгов-то накопилось. Стал уставать, внимание притупилось. В общем, по неосторожности подставил я свою машину под микроавтобус. Хорошо, что пассажиров у меня в салоне не было в тот момент. Удар был нешуточным. Правый бок всмятку. Сам относительно легко отделался, а вот «Жигуль» угробил начисто. По страховке, понятно, ничего не получил – вина-то моя. А тут ещё Наталья без работы осталась… – Фокин немного помолчал, затем продолжил: – Пометался я по городу в поисках работы. Везде облом. Кое-как удалось раздобыть телефон Коржина. Решил позвонить ему. Думал, поможет куда-нибудь устроиться.
– Что он тебе сказал? – спросил Антон.
– Звонку моему Паша явно не обрадовался. Говорит, мол, занят сильно. Предложил перенести разговор на попозже. А потом я просто не смог до него дозвониться. Видимо, внёс меня в чёрный список.
– Значит, ты считаешь, что Пашка… способен на подлость?
Фокин удивлённо взглянул на собеседника. Антон поспешил уточнить свой вопрос:
– Я имел в виду: способен он обмануть, подставить, предать?
Вячеслав неуверенно пожал плечами.
– Не знаю. Напраслину возводить не хочу. Но если тебя интересует моё субъективное мнение, то скажу откровенно: гнида он. Думаю, что и тебя может кинуть, если ситуация сложится соответствующая.
Антон с сомнением покачал головой.
– В тебе, Славик, обида говорит. Мы ведь с Павликом много лет дружны. Нет, не подлец он. Не могу я в это поверить. Да и не хочу. Признаюсь тебе: у меня в последнее время тоже появились основания для сомнений. Я надеялся, что ты их развеешь. Увы, ошибся.
Фокин пристально посмотрел на него.
– Значит, всё же появились сомнения? Вот тебе и ответ на главный вопрос. А ты мне: «много лет дружны»!
– Да там… сам чёрт голову сломает. Идёт непонятная возня, а кто воду мутит – не разберёшь.
– Как же! – усмехнулся Вячеслав. – Слыхали мы, что богатые тоже плачут. Только слёзы у нас с вами разные.
– Ладно! – Толмачёв махнул рукой, словно отметая последнюю тему. – Со своими слезами я сам разберусь. Давай продолжим разговор о тебе. Ты вот сказал, что для тебя алкоголь – пройденный этап. Пил-то крепко?
– Да было дело. С полгода дурью маялся. А потом спохватился. На душе легче не становится, а проблемы только усугубляются. Понял, что скатываюсь в пропасть. С тех пор на спиртное смотреть не хочу. Уже больше года – ни капли.
– Кодировался?
– Нет, что ты! В этом не было необходимости. Я ведь до такой степени не успел втянуться. Самостоятельно выбрался. Начитался всякой полезной литературы, много чего узнал.
– Что за литература? – с любопытством спросил Антон. – О чём она?
Фокин неопределённо пожал плечами.
– Да, собственно, обо всём, – сказал он. – Меня, главным образом, интересовало: что происходит со всеми нами, почему и по чьей вине мы так плохо и глупо живём?
– Ну и как – узнал?
– Да, многое узнал и понял. На мир стал смотреть другими глазами. Только вот кое с чем из прочитанного никак не могу согласиться.
Он опять умолк.
– Так с чем ты не можешь согласиться? – Антон потормошил его за плечо. – Чего замолчал? Мне же интересно узнать.
– Понимаешь, Антоха, получается, что мир пошёл по ложному пути. Не сам пошёл, а повели его хитрые проходимцы. Чтобы вернуться на правильный путь, надо обратиться к древним традициям, изменить психологию, поставить духовное выше материального. Ну и так далее.
– И с чем ты тут не согласен? – удивлённо спросил Толмачёв. – По-моему, всё верно сказано.
– Я с этим не спорю, – согласился Фокин. – Только вот ещё что пишут: возрождение мира начнётся с России, с русского народа. Я в это не верю.
– Почему?
– Потому что нет никакого русского народа. Кончился он давно. Осталась толпа – жадная, завистливая, злорадная. В войну люди помогали друг другу, последним куском хлеба делились. Вот это был народ! А сейчас? Человек упадёт – по нему топтаться будут. Вокруг одно ворьё да враньё. Все слои общества пропитаны уголовной психологией. Но хуже всех ваш брат – чиновник. За взятки готов душу продать. Взять того же Пашу Коржина. Мне, своему сокурснику, он отказал в помощи. А обратится к нему какой-нибудь кавказец или азиат, сунет деньги – и Коржик всё для него сделает. Где ещё, в каком народе так поступают? Везде в первую очередь своим помогают, а чужих не очень-то жалуют. Да разве только в этом дело? Посмотри, что с нами вытворяют! Всё терпим. А почему? Да потому что не способны объединиться, поскольку ненавидим друг друга. Ослепли в злобе своей. Вот и скажи мне: может ли слепой повести других к свету?
Конец ознакомительного фрагмента.