Три слепых мышонка
Шрифт:
Но старик запомнил номер машины.
Пусть вьетнамец ошибся, напутав с цифрами, но ошибка была не столь велика. Старик сам определил свою участь, его придется убрать. В этом деле не должно быть свидетелей, вдруг возникших номеров машин, определенных следов, по которым можно выйти на него. Старик станет посланником в царство мертвых, кто-то должен передать привет новопреставленным.
Он зашел на лодочную станцию.
Сумерки сгущались.
Остается ждать.
Скоро наступит темнота.
— Помните, я говорила вам о диакритических знаках? — управившись с едой, произнесла
— Да. Седилль и умляут.
— Я заглянула в словарь, это синонимы.
— Конечно.
— Вы мне говорили. Я решила познакомить вас с вьетнамским алфавитом, с некоторыми значками, которые станут понятнее, если их увидишь на бумаге. Я сделала копию алфавита из старого учебника по грамматике, это я и намеревалась сказать по телефону. Может, взглянете? — улыбнулась Май Чим.
Она как-то не очень естественно произнесла последнюю фразу.
Разумеется, он согласился.
Она отложила столовые приборы и потянулась за сумочкой, висевшей на спинке стула. Вынула из сумки сложенный вчетверо листок, развернула его и протянула ему со словами:
— У нас ксерокс на работе.
Буквы чужого языка выглядели очень странно, хотя внешне походили на английские. Может быть, их искажали разные значки и крючочки.
— Это не весь алфавит, — сказала она. — Есть обозначения для тональности. Если хотите, я их воспроизведу, но они слишком напоминают следы куриных лапок. Я не зря упоминала, что вьетнамский язык очень сложен. Одних значков — миллион. Ну, это я преувеличиваю, но достаточно. Можете оставить листок себе.
— Спасибо. — Адвокат положил листок в нагрудный карман.
— Вам пригодится для путешествия в Сайгон, — хитро подмигнула она, давая понять, сколь нескоро он сможет осуществить подобную акцию. Покончив с делом, она вновь обратилась к трапезе, отрезала кусочек мяса и уже было собралась отправить его в рот, как вдруг ее одолел интерес:
— Как вам рыба?
И этот вопрос прозвучал не совсем обычно, как-то чужеродно. Под стать ее экзотической внешности.
— Так себе, — ухмыльнулся Мэтью. — Мой партнер вообще считает, что во всей Флориде не отыщешь хорошей рыбы. За уловом приходится выходить далеко в море, и рыба портится, так утверждает знаток.
— Я прекратила есть рыбу, — сообщила Май Чим. — Во Вьетнаме мы все время ели рыбу, а здесь она некачественная. В этом ваш партнер прав.
— По-моему, тоже. Но не стоит ему об этом говорить.
— Вы довольны своим партнером?
— Да, очень.
— А он женат?
— Да.
— Он счастлив в браке?
— Можно сказать, что они с женой стремятся к этому.
— А вы с женой были счастливы?
— Скорее нет.
— Поэтому вы и развелись?
— Все гораздо сложнее.
— Наверняка тут замешана другая женщина.
— Да.
— А сейчас у вас есть подруга?
— Нет, ничего постоянного.
— Что-нибудь мимолетное?
— Есть женщины, с которыми мне приятно проводить время.
Она покончила с едой и аккуратно положила нож с вилкой на тарелку, вероятно, кто-то подсказал ей, что так принято. Она потягивала пиво и наблюдала, как багровеет небо над заливом. Скоро солнце опустится в море и стемнеет. Ему показалось, что пауза слишком затянулась. Небо совсем почернело.
— Знаете, — она с трудом подбирала слова, непрерывно глядя на синь воды, — я не могу понять, зачем вы мне позвонили.
— Я хотел
Она кивнула.
— Вы хотите сказать, что готовы переспать со мной?
Она спросила серьезно и требовательно, ожидая безусловно честного ответа.
Он решил не лукавить и ответить откровенно.
— Я бы хотел, чтобы это когда-нибудь произошло.
— Когда? — строго спросила она. — Сегодня вечером? Завтра? Через месяц? Через год?
— Мне трудно сказать, — он был в замешательстве, — когда это время может наступить.
— А когда оно может наступить?
— Для этого необходимо обоюдное желание.
— А если я не захочу?
— Тогда ничего не произойдет.
— Получается, что тогда мы никогда не сможем узнать друг друга ближе?
— Я этого не говорил.
— Я азиатка, — сказала она.
— Я знаю.
— Это вас прельщает во мне? Моя азиатская кровь?
— Я вас не тяну в постель, — обиделся он. — Я вас пригласил на ужин. Какое все это имеет отношение к вашему происхождению?!
— Многие мужчины хотят переспать со мной по этой причине. Их привлекает восточный колорит.
Он ощутил себя в джунглях, ведомым прекрасной женщиной, которая в один миг обернулась вьетнамским воином, обвешанным фанатами.
Ему было нечего сказать.
— Я думаю, вы не из таких мужчин, — произнесла она.
Он продолжал молчать.
— Я не знала в жизни ни одного мужчину, — прошептала она, глядя, как тьма сгущается над заливом.
Старик стоял на обочине дороги почти под фонарем и смотрел в сторону лодочной станции. В одной из лодок кто-то играл на укулеле. Тонкий металлический звук, казалось, был послан из другого времени и другого мира, которому принадлежал старик. Многие лодки были освещены. Тени от них плавали в черной воде. Негромкие голоса доносились издали. В мелкий ночной туман изредка прорывался редкий звук укулеле. Старик, склонив голову, завороженно слушал незнакомую мелодию. Наконец он, казалось, очнулся и побрел прочь от пристани.
«Давай, старикан, топай сюда!»
Он снова сцепил руки за спиной, еще ниже склонил голову, маленький, сгорбленный человечек, и засеменил мимо ярко освещенной станции.
«Давай, давай, поспеши!»
Он подходил все ближе и ближе, фонарь остался у него далеко за спиной, впереди его ждала черная стена, он несмело шагнул в кромешную тьму, навстречу своей смерти, где убийца уже занес нож…
«Ах!»
Глава 9
Кабинет инспектора Мориса Блума в здании управления общественной безопасности украшали вставленные в рамку фотографии тех бригад, которыми он руководил, будучи на службе в графстве Нассау на севере. Они висели рядышком с настенными табличками из Главного департамента Полиуш графства Нассау, парой газетных вырезок, упрятанных под стекло из «Нью-Йорк дейли ньюс» и лонг-айлендской газеты «Ньюсдей» с заметкой об отважной операции по захвату двух грабителей банка в Минеоле, бандиты были схвачены полицейским Морисом Л. Блумом. Поблизости висело несколько фотографий его жены. На книжной полке стоял кубок, полученный на соревнованиях по боксу, когда он служил во флоте, и тут же — игрушечный пес Скупи — подарок его девятнадцатилетней дочери. На ошейнике болталась надпись: «Лучшей ищейке в мире. С любовью, Марк».