Три статьи о еврейском образовании
Шрифт:
Эту бессодержательность сразу почувствовал один парижский лицеист, склонный к сопоставлениям и размышлению. В каждой фразе учителей французского или греческого, какими бы они ни были посредственными, до него доходил отголосок полноценной мысли. Что касается иврита, то здесь вопиющее молчание пытаются заполнить педагогикой. Имеется в виду преподавание иврита при помощи образов, песен, танцев, сценических постановок. Иврит без слез! Иврит на чувственном уровне! Иврит для отсталых!
Религиозная форма иудаизма из-за ошибки нескольких поколений, относившихся к разуму с недоверием, перестала быть мыслящей, каковой она являлась в высшей степени — религией, поместившей свое главное духовное действо в критическое размышление над книгой, в дискуссию. Жаль.
…Правда, вот уже 150 лет у нас имеется наука об иудаизме: Wissenschaft des Judentums.
В европейских университетах подходят к текстам Платона, Монтеня, Гете как к способным ориентировать нашу мысль, формировать наше восприятие. Они говорят нам о самом возвышенном — об основаниях, на которых зиждутся наши суждения и критерии. Но Талмуд!.. Он подается здесь, как некий выброс истории, потому что люди, зачастую неспособные проследить за самым простым его рассуждением, рассматривают Талмуд с высоты птичьего полета — и судят о нем на уровне птичьего разумения! В лучшем случае его идеям находят подтверждения у Платона, Монтеня и Гете, или же признают его истины, когда они согласуются с самым общим здравым смыслом. Выходит, наши школьники правы: если во всем находится здравый смысл, зачем утруждать себя изучением иудаики, когда можно читать непосредственно Платона, Монтеня и Гете?
Высокая еврейская наука, с которой связаны наши чаяния и без которой тотчас угаснет интерес даже к ивриту, требует, несомненно, очень обширной и глубокой эрудиции.
Зато результатом ее должны быть знания, истинные понятия о человеке, об обществе, о жизни. Дискуссии, заполняющие наши столь оригинальные по форме книги, говорят о человеке сегодняшнем… Что они говорят? — именно это важно. Если они говорят истину, надо заново понять их, осмыслить, присвоить их, пользоваться их словами в нашем повседневном языке. Не стоит беспокоиться: думать — вовсе не означает высказывать нечто догматическое, это значит — выводить суждения на уровень дискуссии. Духовная жизнь существует не в ответах — она в вопросах. Надо, чтобы на самом высоком интеллектуальном уровне пробудилась жажда живых истин, а не один только археологический интерес.
Но для такого преображения иудаизма требуется существование еврейской жизни, еврейского общества и, в конечном счете, еврейского государства. Оно нуждается в институциях. Именно этого в первую очередь ожидают евреи диаспоры от государства Израиль.
В настоящий момент Израиль не соответствует этим ожиданиям. Слишком много повседневных проблем и опасностей рассеивают его внимание. Но пусть, по крайней мере, будет известно, что иудаизм диаспоры не может согласиться с той трактовкой еврейской культуры, которая до сих пор экспортировалась из Израиля. В своих совершенно светских формах она существует всего несколько десятилетий. Она рассматривает иудаизм так, слово у него не было прошлого. Она гордится вычеркиванием тысячелетий экзегетической традиции, потому что отныне может понимать Библию непосредственно, глядя на свою землю. Ее не смущает тривиальность интерпретаций, не имеющих за собой истории. Тем самым лишь подчеркивается ее отличие от цивилизации Запада, историчной по своей сути, — отличие, ощутимое уже со школьной скамьи. Там, на Западе земля слишком родная и знакомая, чтобы можно было усомниться в свидетельствующем о ней языке. Там ценность языка книжной культуры произрастает и основывается на очевидной полезности и привычности языка разговорного. Израиль же, в своих попытках создания единства из различных по своему происхождению и интеллектуальному уровню элементов, кажется огромным всенародным университетом. Европе незнакомо это таинство возрождающейся к жизни земли. Той земли, которая должна быть ценностью нашей истории, но не ее отрицанием, — не в этом ли, в конечном счете, весь сионизм? Но сегодня многие молодые люди в Израиле любят высмеивать сионизм. Вы этого именно добивались, господа скороспелые материалисты?
В Израиле смеются над евреем, который ищет основания своего бытия, над „сомневающимся евреем“. Порождение долгих веков изгнания, приученный доказывать право на собственное существование в мире, опасном поначалу своей жестокостью
Было бы, конечно, несколько дерзко давать уроки иудаизма из Парижа в Иерусалим. Это не является нашей целью. Но если нас спрашивают о причинах нашей неудачи в деле еврейского образования, надо честно поставить вопрос и искренне ответить на него. Для возрождения интереса к ивриту в диаспоре недостаточно ни щедрых деклараций подслащенного гуманизма, ни криков боли и радостей победителей. Девять десятых еврейского народа ожидают от Израиля — зачастую в наивной форме тоски по Родине — ответа на вопрос „сомневающегося еврея“. Недостаточно просто стереть, растворить этот вопрос поколений в бессознательной активности крестьян и солдат. Нет, никто не хочет умалять их достоинства. Но Израиль не обладает привилегией на мужество и героизм. Их величие, с нашей точки зрения, связано с целями, выводящими человека за рамки биологического порыва. Они делают основания бытия оправданием человеческого существования. Само мужество строителей Израиля стало возможным благодаря этим целям, которые Библия и Талмуд удерживали в их сознании. Соображения, до смешного изысканные и академичные! Но, по крайней мере, они отражают не покойное благополучие буржуазного мира, но Европу, разоренную Гитлером. Израиль не может остаться к нам глухим. Он не может заставить мир признать себя, находясь во враждебном окружении. Он не может обеспечить собственный политический суверенитет, который отвечал бы чаяниям девяти десятых еврейского народа, что остается вне Израиля. Он должен взять на себя ответственность за общую для всех историю. Мы являемся ядром, привязанным к его ногам, но без этого ядра ему не сохранить равновесие.
Если же он не ответит никогда, мы будем свидетелями конца истории. Тогда будут говорить, что в ХХ веке еврейство закончило свой путь двумя способами: одна часть его затерялась среди народов Запада, другая — среди государств Ближнего Востока.
Этого не может быть…
Dix ans d'enseignement: Revue du Fonds Social Juif Unifie — F.S.J.U. — n. 7 (1954) 23–24
Современные задачи еврейского образования на Западе
Le probleme actuel de l'education juive en Occident (1960)
Конечно, история Всемирного Еврейского Альянса, существующего уже сто лет, не показательна ни для всего мирового еврейства, ни даже для его сотрудников. Открытый для всего еврейского и гуманного, он обратился в 1860 году к еврейскому сообществу со своим призывом, тем самым заложив основания всех последующих организаций, и даже государства Израиль. Верный традициям 1848 года, он сохранил вкус к универсальному, определенному доводами рассудка гуманизму, с позиций которого он подходит к людям и обстоятельствам еврейской жизни. И в этом смысле он действительно — всемирный. Но определения судьбы не всегда подчиняются доводам рассудка. Судьба Альянса, как самой старой и, конечно, самой устоявшейся из всех еврейских организаций, предвосхищает участь многих движений, которые хотели бы считать себя всемирными, и которые из всеобщих превратились в частные.
Его история не была чем — то исключительным, но в одном из уголков мира он сыграл роль, которая редко выпадает на долю неправительственного учреждения. Лишенный — или почти лишенный — бюрократического аппарата в Центре, который снижал бы его эффективность и поглощал энергию, Альянс оставил себе свободу действия на периферии и приобрел таким образом верных сторонников. Благодаря своим начальным школам и вечерним курсам, он был реальным фактором в истории средиземноморского иудаизма (если под таковой понимать не событийную канву битв и революций, а незаметные изменения в людях, их образе жизни, мысли и труда). Школа Альянса на Ближнем Востоке и в Северной Африке быстро стала — и оставалась почти столетие — просто еврейской школой, надеждой общин. В слаборазвитых странах, где разворачивалась его деятельность, начальное образование давало возможность самопознания и, в течении долгого времени, было достаточным для получения профессии. Еще сегодня в некоторых частях света Альянс является единственной гарантией всеобщего образования для еврейских детей.