Три удара колокола
Шрифт:
– Ты же знаешь, что мне нельзя, - как-то даже виновато и немного завистливо прошептал Ройчи.
– Тоже мне отмазка. Ничего, начнёшь с нами, а потом мы тебя свяжем.
– Разве что, - согласно кивнул тот.
– И кляп не забудьте, - напомнил.
– А то знаю: всегда найдётся добряк, из-за которого по большому счёту и приходится платить за разгром. Не будешь же, в конце концов бить по морде того, кто якобы помог тебе по доброте душевной.
Эльф теперь уже молча смотрел на человека, и мысленно диву давался, как умеет тот ловко манипулировать его настроением (ну и не только его в их компании, если уж быть точным до конца). Другое дело, осознанно это или нет. Наверное, в какие-то моменты - да, он отдаёт себе отчёт в этом, но есть эпизоды и спорные. А с другой стороны, какая разница? Достаточно того, что Листочек уверен в искренности и благонадёжности товарища -
– Так я чего его позвал, - вспомнил Ройчи начало разговора.
– Чтобы он отошёл от пленных: во-первых, - не нужная вонь, а мне очень хочется, особенно в свете новых данных, поспрашивать их, а во-вторых, - они не должны были слышать ответы этого Мудака, и если они не совсем благонадёжны, чтоб не успели выстроить логичную защиту.
Листочек одобрительно кивнул - в прозорливости человека он не сомневался, и они направились к лежащим у дальней стены связанным пленным.
Их оказалось одиннадцать. Солдатам досталось знатно - все были в запёкшейся корке крови, изорванной одежде, у многих отсутствовали эпизоды доспехов, большинство были с закрытыми глазами - то ли уснули, что сомнительно, то ли в беспамятстве. К тому же их ещё изуверски связали, можно сказать, перетянули верёвками вдобавок к связанным конечностям и кляпам во рту.
Листочек остановился чуть раньше - тяжёлый запах крови и испражнений так ударил в нос, что он предпочёл страховать товарища и поглядывать на всякий случай вокруг, стоя чуть в сторонке. Но с любопытством наблюдал за действиями Ройчи. Тот остановился над особенно избитым "грифоном", возможно, что и каким-то сержантом или офицером - эльф в агробарских знаках различия не разбирался, но доспехи отличались качеством - естественно то, что от них осталось.
Ройчи присел на корточки над пленным, поднёс факел к лицу и всмотрелся. Сквозь багрово-фиолетовые разводы на него из щёлочек опухшего лица смотрели с такой ненавистью, что впору было ставить щит от сглаза. Кончиком ножа выдернул кляп, и изо рта несчастного вырвался надсадный хрип. Наёмник достал флягу и тоненькой струйкой полил воду прямо в рот. Кадык судорожно заходил.
– Кто такой?
– Ройчи смотрел с сочувствием, но попыток разрезать верёвки или иным способом облегчить жизнь связанного не предпринимал. Война есть война, и жалость легко может обернуться ударом в спину.
– Пошёл к дракону, слизняк... предатель... проклятый мятежник...
– Это хорошо, - довольно сказал наёмник, и тот недоумённо замолчал.
– Говорить можешь, - объяснил.
– Но ты меня с кем-то перепутал, грифон. Ты с Восточного предела?
– тот промолчал и, тяжело сглотнув, демонстративно отвёл глаза в сторону.
– Хорошо, - вздохнул Ройчи, - объясняю, - и продолжил жёстко.
– К мятежникам скорее можешь быть причислен ты, ибо по словам очевидцев короля убили именно элитные латники РоАйци. То есть бойцы в цветах его гвардии с "грифонами" на плащах. Это ясно? Если же ты меня причисляешь к тем придуркам, что мучали вас, то смею тебя уверить, это не так, и в качестве первого доказательства могу показать их трупы. Я связан с... семьёй РоБеруши, если тебе это о чём-то говорит, и если тебе есть что сказать, говори, в противном случае, я уйду, и оставлю всё, как есть. А с рассветом подойдут подельники той мрази, что мы закололи,.. Уверяю тебя, за нормальным фасадом столичной стражи скрывается совсем не то, что заявлено - и о лёгкой смерти вы будете мечтать. Мало того, вас казнят с позором на столичной площади, как убийц короля.
Таращившийся в сторону пленный вдруг как-то съёжился, безвольно прикрыл глаза, крепко-крепко зажмурился - в той степени, как это удалось сделать, и наконец посмотрел совсем иным взглядом на наёмника, терпеливо ждущего ответа. И столько в нём было боли и тоски, а ещё безысходности и отчаяния, что Ройчи невольно покачал головой - довели крепкого мужика.
– Что ты хочешь?
– безжизненно произнёс тот.
– И кто ты?
– Неважно, кто я, - Ройчи отрицательно и твёрдо покачал головой.
– Важно, кто ты. Рассказывай всё, что знаешь и...
– замер на удар сердца, внимательно вглядываясь в лежащего, - если меня это устроит, у тебя может появиться надежда. Ты уж постарайся, - словно попросил наёмник.
Листочек, напрягавший до сего момента свои чувствительные уши, решительно подошёл к говорившим. Уже ни запах, ни аура страдания не мешали - любопытство - очень серьёзный стимул для переступания неких границ.
Пленный как-то вдруг ещё более осунулся, сглотнул с трудом, и Ройчи
– Я - Дамир ДиОдори, егерь - сержант второго корпуса третьего пехотного полка Восточного предела, вотчины светлейшей семьи РоАйци, контролирующего часть границы с Брежией... Около месяца назад за подписью старого графа пришло распоряжение выделить полку сотню егерей, не задействованных непосредственно в патрулировании. И мы, недавно вышедшие из рейда были переброшены в лесной лагерь южнее Бристона, где нас встретили такие же, как мы, солдаты предела из других подразделений. Незнакомые люди зачитали указ лорда и провели инструктаж, согласно которому выходило, что королевство в опасности, в том числе король Элий Четвёртый Великолепный, - тут пленный скривил губы в подобии улыбки, - и для усиления и поддержания порядка мы скрытно, дабы не потревожить предателей, выдвигаемся к столице. Естественно, это всё было очень секретно. Передвигались мы в сопровождении кавалерийского полка, который следил не столько за тем, чтобы нас обнаружили, сколько, чтобы мы не разбрелись - один боец из гарнизонных пикинеров отстал из-за юбки, так был жуткий скандал, чуть не вздёрнули беднягу, но побоялись возмущения. Избегая оживлённые тракты и населённые пункты неделю назад мы добрались до столицы и заселили опустевшие казармы частей, которые РоДизайши вывел в путь на Вербар. Там уже нас ждали... другие "грифоны". Вроде как лёгкая пехота и элитные латники. Но... странно так: хоть и поселены были отдельно, но и сами не изъявляли желания пообщаться с земляками - какие-то они затянутые были своими командирами... Я, кстати, хотел поискать деверя своего или привет хотя бы передать - он в гвардии графа этим же латником служит, так меня завернули на первом же посту - мол, секретность, и всё такое... А потом наступил день, когда нас подняли по тревоге, и мы вошли в город: сотни разбросали по всей столице, а я в составе своей попал во дворец, где нам и сообщили о предательстве гвардейцев и убийстве короля... И началась потеха с "чайками". Не помню даже, кто первый начал, так как никто из наших не хотел да и не был готов схватиться с королевскими гвардейцами и стражниками! Они же такие, как мы!.. Но пустили первую кровь и понеслось... Выбили почти всех - в плен не сдавались, а мы и не брали... Парни, озлобленные потерей товарищей стали щипать некоторых аристократок, вроде как несогласных с нашими действиями... И тут доносят весть о предательстве наследной принцессы и вознаграждении в случае её обнаружения и поимки... Внезапно появились якобы союзники из подчинения РоШакли, стали оттирать с ключевых постов... А после и вовсе подло ударили в спину... вместе с теми... ряжеными драконами!
– он зло выплюнул последние слова.
– Это, - кивок в сторону лежащих товарищей, как обратил внимание Листочек, прислушивавшихся к рассказу, - остатки нашей сотни, - закончил горько.
– Да и то оставили только для того, чтобы было кого с позором публично казнить...
– голос его затих.
Наступила тишина, в которой каждый думал о своём. Но направление мыслей всё равно вряд ли отличалось разнообразием: о предательстве, несправедливости, подлости и коварстве, свободно поселившихся в самых верхних властных эшелонах. И простых солдатах, которые ценой своих жизней оплачивают амбиции и властолюбие благородных драконов.
Листочек тоже проникся рассказом. Не сказать, что он его особенно удивил, но поучительность была несомненна. Он поймал внимательный взгляд Ройчи.
– Целительский амулет у тебя с собой?
Эльф помедлил удар сердца.
– Не полон, - виновато пожал плечами.
– На Оливию чуть потратил.
– А, - с пониманием протянул Ройчи, - подлечил, значит, свою красавицу... Ничего, оставляй его и возвращайся. Скажешь, что я буду вовремя. Поведаешь о том, что видел на этой стороне - мол, странно спокойно. Про егерей только не говори.
Листочек удивился, но согласно кивнул, пристально посмотрел в глаза товарищу: ты знаешь, что делаешь, проверил одежду, амуницию, махнул рукой.
– Поосторожней тут, а то нагрянет какой-нибудь залётный патруль, а ты тут...
– покрутил рукой, - бока отсиживаешь.
– Не волнуйся, - улыбнулся Ройчи, - как-нибудь разберусь. Если что, разговорю их - ты же не сомневаешься в возможностях моего языка?
Эльф укоризненно покачал головой. Он уже понял, что человек что-то задумал. Как всегда действует по наитию. И переубедить его нет никакой возможности.
– Ты главное не опоздай, когда мы будем покидать это чудное место. А то что-то нет никакого здоровья возвращаться и искать тебя здесь.