Три вечных слова

Фристоун Шарон

Пришпорив гнедого красавца, Ларри поравнялся с Кэтрин.

— Прости, Кэтрин. Я понимаю, что ты расстроена.

— Со мной все в порядке, — сухо ответила она и мысленно добавила: будет в порядке, когда я избавлюсь от твоего присутствия и буду далеко от ранчо и от Австралии.

Кэтрин не понимала, что с ней происходит. Дома, в Америке, она была воплощением холодности, спокойствия и здравомыслия. Однако стоит ей оказаться на другом континенте, как ее начинают донимать эротические фантазии! В юности она с первого взгляда влюбилась в

Билла, и вот сейчас, похоже, история повторяется, только на этот раз объектом ее воздыханий стал менее всего подходящий для этой роли Ларри Гэлифакс, Разница состояла в том, что теперь Кэтрин осознавала, что испытывает не любовь, а похоть.

— Меня ты не обманешь. Я вижу, что с тобой что-то не так. Расслабься, тебе не о чем волноваться. Ты устала. У тебя был длинный день. Наверное, и к смене часовых поясов ты еще не приспособилась.

Оставшуюся до дома дорогу они проделали в молчании.

Во дворе их встречал Роб. Ларри ловко спрыгнул с седла.

— Пожалуйста, Роб, позаботься о лошадях, — велел он и, подошел к Кэтрин и, обняв за талию, помог ей спешиться. — А я займусь Кэтрин, а то она совсем измотана.

— Это неправда, — запротестовала Кэтрин, но в это самое мгновение Ларри крепко прижал ее к своему мускулистому торсу и она внезапно почувствовала легкое головокружение.

Она ощущала, как вздымается и опускается его широкая грудь, вдыхала будоражащий запах мужчины и разгоряченной скачкой лошади, и все вместе это подействовало на нее настолько возбуждающе, что Кэтрин закачалась, теряя равновесие. Но Ларри не позволил ей упасть.

— Похоже, ты давно не сидела в седле. — В его глазах она увидела… участие, да, она не могла ошибиться. — Позволь мне помочь тебе.

Продолжая обнимать ее за талию, Ларри бережно повел Кэтрин в прохладу дома. Когда он отпустил ее, Кэтрин, лишенная тепла его рук, почувствовала себя осиротевшей, но очень кстати вспомнила о цели своего приезда и решительно расправила плечи.

— Полагаю, тебе надо отдохнуть, — сказал Ларри, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Нет, — решительно воспротивилась Кэтрин. — Я приехала в Австралию, потому что, по твоим словам, отец внес в завещание дополнения и кое-что мне оставил. Мы провели вместе целый день, а ты умышленно избегаешь разговора на эту тему. Нам давно пора сесть за стол и все обсудить.

В моем сочувствии она явно не нуждается, подумал Ларри. Он подошел к кабинету и галантно распахнул дверь.

— Прошу!

Кэтрин едва заметно поморщилась и вошла в кабинет. Пройдя на середину комнаты, она остановилась. Комната обдала ее холодом воспоминаний. В последний раз Кэтрин была здесь шесть лет назад. Потрясенная и убитая открывшейся ей правдой, она тогда услышала от отца горькие слова, что должна сделать так, как от нее требуют, либо забыть навсегда дорогу в этот дом.

Что ж, это было. Было и прошло. Воспоминания ее больше не пугают.

Ларри неторопливо прошел за письменный стол и по-хозяйски уселся

в обитое кожей кресло. Возможно, Марк уже владеет всем этим имуществом, поэтому Ларри и ведет себя здесь, как дома, промелькнуло у Кэтрин в голове. Сохраняя самообладание, она подошла к стулу, стоявшему напротив письменного стола, и села.

— А я все гадал как долго ты сумеешь скрывать свое нетерпение, — бросил Ларри насмешливо и взглянул на наручные часы. — Почти шесть часов. Отличный результат, Кэтрин.

Она встретила его колкость холодным взглядом.

— Весьма польщена твоей оценкой… Но мне бы хотелось покончить с играми и приступить к делу.

— Разумеется. Твой отец составил завещание шесть лет назад, когда вы были в ссоре. — Ларри достал из ящика стола лист бумаги и протянул ей. — Прочти и убедись, что твое имя в нем не фигурирует вообще. Кое-что он завещал прислуге и друзьям, картины — мне, а все остальное — Марку.

Кэтрин взглянула на дату и уронила документ на стол.

— Я верю тебе. Но имеешь ли ты право быть одновременно исполнителем воли завещателя и его наследником? — спросила она хмуро.

— Закон это допускает, — коротко пояснил Ларри. — А вот это касается тебя, — добавил он и протянул Кэтрин другой документ. — За несколько дней до инсульта, послужившего причиной его смерти, Энтони составил дополнение к завещанию, которое было заверено и подписано врачом и медицинской сестрой в этой самой комнате.

Кэтрин взяла бумагу, с неудовольствием отметив, что руки ее дрожат. Раз потребовались подписи свидетелей, значит, отец оставил ей нечто существенное. У нее отлегло от сердца, но за чувством облегчения последовали укоры совести, что она была плохой дочерью.

— Ознакомься. Когда Энтони писал его, я находился рядом, — сообщил Ларри.

Кэтрин усилием воли уняла дрожь в руках и начала читать.

4

Последняя воля ее отца была изложена четко и двусмысленной трактовки не допускала. Суть сводилась к тому, что, если Кэтрин Дженнауэй по доброй воле вернется в Австралию в течение шести месяцев со дня кончины своего отца, выйдет замуж за Ларри Гэлифакса и останется в Австралии на год, то унаследует половину ранчо наравне с Марком Дженнауэйем. Если Кэтрин Дженнауэй не выполнит в назначенный срок хотя бы одно из этих условий, дополнение к завещанию теряет силу и ранчо целиком переходит в распоряжение Марка Дженнауэя.

Кэтрин расширившимися от ужаса глазами уставилась на подпись отца. Выходит, он никогда ее не любил и, даже находясь в могиле, пытался ею манипулировать! Это выходило за рамки ее разумения.

Кровь отхлынула от лица Кэтрин. Она снова перечитала документ, отказываясь верить своим глазам. Наконец Кэтрин подняла голову и устремила ошеломленный взгляд на Ларри. Он внимательно наблюдал за ней, но лицо его было непроницаемым.

— Ты понимаешь, что это такое? — прошептала Кэтрин.