Три веселых зайца
Шрифт:
Уж жил у речки. Лягушка не раз видела, как черной лентой, извиваясь, полз он по траве и как покачивались потревоженные им цветы. Она пугалась и прыгала в воду.
Иногда, когда было особенно жарко, Уж купался в речке. Лягушка глядела издали, как плавает он среди белых кувшинок. Потом он обычно лежал в тени старой ивы, свернувшись в
Много раз, когда спал Уж, Лягушка подползала к нему. Затаившись, глядела на его увитую золотой коронкой голову, на щелки закрытых глаз. Силилась понять: почему его надо бояться. Не понимала. Боялась.
Бывало, стоило Ужу только чуть приподнять голову, как она сейчас же кидалась в речку, уплывала на противоположный берег, пряталась под черную корягу. Сидела под ней, слушала, как тревожно колотится сердце.
Но однажды решилась: хоть раз, да посмотреть Ужу в глаза, чтобы знать, почему его надо бояться.
– Я только посмотрю и тут нее брошусь в речку, уплыву от него, и он меня не догонит, – сказала сама себе Лягушка и пошла отыскивать Ужа.
Уж только плотно поел и спал на своем обычном месте, свернувшись в кольца. Лягушка с оглядкой подкралась к нему и стала ждать, когда он проснется. Она все предусмотрела: поднимет он голову, глянет она ему в глаза и кинется к речке. Глянет и кинется.
Она видела, как спокойно дышат его кольца. Видела, как качнулась и приподнялась голова его, увитая золотой коронкой. Видела, как открылись и округлились его дремотные глаза.
Она посмотрела в них и обо всем забыла.
Это были не глаза, а две огромные бездны. От их близости кружилась голова и замирало сердце. Лягушка знала, что ей нужно бежать, но не могла тронуться с места. Она все глядела и глядела Ужу в запретные глаза и слышала шепот:
– Иди ко мне. Не бойся. Обо мне говорят лишнее.
Лягушка знала: о нем говорят правду. Но глаза его! Они притягивали, от них невозможно было оторваться. А шепот, он так и обволакивал ее всю, околдовывал:
– Ну иди же ко мне. Не бойся.
И она пошла. По щекам ее текли слезы. Было страшно до смертной тоски. Она понимала: это все. Больше не купаться ей в речке, не сидеть под любимой корягой. И все-таки ползла к нему.
Больше на речке ее никто не видел, и никто так и не узнал, куда она делась. А лягушки по-прежнему учили лягушат и говорили друг другу:
– Бойтесь Ужа. Бойтесь посмотреть в глаза ему. И не знали, почему его нужно бояться.
ЦВЕТОК НАШЕГО ЛУГА
Приезжали к нам гости заморские и увезли к себе за море цветок с нашего луга. Уж больно понравился он им – цветет красно.
– Посадим, – говорят, – у себя на лугу. Пусть и у нас такие цветы будут.
Привезли, сказывают, посадили. Рос наш цветок напористо, яро. И цвел крупно, размашисто.
–
Все лето цвел, а семян не дал.
– Это, – говорит, – чтобы не считали дети мои чужбину своей Родиной.
КРАЙ, ГДЕ ВСЕ САМОЕ ЛУЧШЕЕ
Лето Голубь провел у Лысой горы в дупле осокоря над речкой, а на зиму к Черному морю улетел, среди Крымских гор поселился. С Крымским голубем познакомился. Летает с ним, Крымский край нахваливает:
– Хорошо у тебя: и море под боком, и горы не за горами. У нас тоже гора есть, Лысой мы зовем ее. Но разве ее можно с твоими горами сравнить!
– Низкая?
– Да и низкая и вообще не такая... И речка у нас есть. Чагрой мы зовем ее. Но разве ее можно с твоей речкой сравнить! Твоя вон как резво по камням скачет!
– А у вас что – тихая?
– Да и тихая и вообще не такая... И озеро у нас есть, но разве сравнишь его с твоим озером! Оно вон у тебя в горах, под самыми облаками лежит.
– А ваше что – в долине?
– В долине, да и вообще оно совсем не такое, как у тебя. И небо у тебя высоты неохватной, не то что в нашем краю.
И сказал тогда Крымский голубь:
– Если тебе нравится край мой, оставайся здесь навсегда. Будем жить рядом,
– Что ж, останусь, – сказал ему наш Голубь и всю зиму летал над Крымскими горами и все нахваливал их. А как стало время к весне близиться, стало у нашего Голубя сердце занывать. Томиться он начал, задумываться.
Спросил его как-то Крымский голубь:
– О чем это ты все думаешь?
– О горе, – говорит, – о Лысой, Поглядеть бы теперь, какая она. Вершина-то ее отопрела, поди, обесснежила.
– Попей воды ключевой, остынь. Ты же сам говорил, что твою гору с нашими не сравнить.
– Я и сейчас говорю: разве ее можно с вашими сравнить. Такой горы нет больше нигде. Ты бы посмотрел, какие овраги прорезают ее! Они уже, наверное, водой набрались, заревут, гляди, скоро.
На другой день смотрит Крымский голубь: опять о чем-то думает товарищ его. Спросил:
– Что сидишь сиротиночкой? О чем теперь думаешь?
– Об озере нашем, – ответил наш Голубь. – Теперь уж в нем, гляди, лягушки оттаяли, голоса свои пробуют.
– Брось тоской маяться, – сказал Крымский голубь, – Ты же сам говорил, что твое озеро не сравнить с нашим.
– Я и сейчас говорю: разве можно его сравнить с вашим озером? Да такого озера, как у нас, нигде не найти больше. Ты бы посмотрел, какие над ним ивы плакучие свешиваются, а вода какая в нем! С перезвонами. Эх...
Через день смотрит Крымский голубь, а товарищ его опять сидит на камушке и о чем-то думает.
– Ну, о чем ты теперь убиваешься? – спросил он его. – О чем теперь думаешь?