Три взгляда в бесконечность
Шрифт:
Для чего же нужны воскрешённые тела тем, кто будет жить, а вернее, существовать в аду?
Дело, наверное, в том, что в будущей жизни как праведников, так и грешников не будет ничего принципиально нового и отличного от жизни земной. Всё будет преображённое – сами люди, их тела, их души, их отношения, животные, растения, Земля, вселенная, пространство, время, законы развития. Но в то же время всё будет напоминать то, что мы знаем на Земле. Только плодиться и размножаться живые существа, скорее всего, не будут. Земля сможет уместить всех праведников, все животные и растения, когда-либо жившие на ней. Пространство полностью покорится человеку. Время станет служить не энтропии,
Если на Земле у человека было тело, то и в будущем веке будет преображённое тело. Человек не превратится в ангела, он останется человеком. И в аду будут существовать не тени, не призраки, а люди. Тела-то у них преобразятся в лучшую сторону, но души хоть и изменятся, но не станут лучше. Жители ада будут вести некое подобие жизни, а не жизнь.
Некоторые полагают, что сразу по смерти д'yши без Предварительного Суда отправляются на Страшный Суд (как бы переносятся туда во времени), соединяются с преображёнными телами и делают свой окончательный выбор; что Земная Церковь своей молитвой за усопших влияет на исход Суда или на прошлое – на жизнь человека в целом; и что святые молятся за нас из Царствия Небесного, а не из предварительного места заключения для праведников. На основании Священного Писания можно сделать скорее такой вывод. Но Церковь развивается, восходя из степени в степень, совершенствуется в любви. Уже в четвёртом веке Антоний и Макарий Великие, не отрицая существования ада, надеялись на всеобщее спасение. Почему бы тем, кто нерадиво жил на Земле, не дать ещё одного шанса по молитвам Церкви осознать своё сиротство без Христа? Вот поэтому-то и появились Предварительный Суд, мытарства, предварительные места заключения. Всё это возникло из любви к грешникам, из желания их хоть как-нибудь спасти. Не мытьём, так катаньем. Не на Земле, так в промежутке между двумя Судами. Не собственной их праведностью, так молитвами Церкви. А всё, что рождается из любви, истинно и от Бога.
Сказать, что за гробом нет покаяния и исправления, жестоко, нечеловеколюбиво и даже тщеславно (ведь тот, кто это говорит другим, а не себе, уверен, что сам спасётся); а поэтому ложно. Сказать, что животные умирают безвозвратно, жестоко не только по отношению к ним – к тем, которые ни разу не согрешили, – но и к тем людям, которые их любили и продолжают любить по смерти; а поэтому ложно. Сказать, что умершие во младенчестве не попадают в Царство Небесное, – гнусно. Сказать, что все некрещёные погибают, – не по-христиански.
И даже если явно святой человек писал книгу в Духе Святом, а в его текст вкрались такого рода суждения, они – не от Духа Святого. Иногда мы и будучи ощутимо в Духе Святом выдаём то, что не от Духа, не замечая изменения в себе, – такова человеческая природа. Вот почему даже то, что пишешь в Духе, надо тщательно контролировать разумом и проверять любовью.
Тот, кто по-настоящему любит людей и всю тварь, выдумывает как можно больше способов всем спастись, а не новые способы погибели. И эти способы спасения оживают, становятся истиной под любящим взором Христа. Те, кто любит, родные Тому, Кто есть Любовь. Те, кто не признаёт смерти, родные Тому, Кто есть Жизнь. Те, кто желает всеобщего спасения, родные Тому, Кто есть Спаситель всей твари.
Как же за гробом может не быть покаяния? Значит, тех, кого Церковь отмолила, насильно втаскивают в Царство Небесное? Сам человек не меняется, но вина с него снимается? Чем больше за усопшего молятся, тем больше грехов ему списывается?
Или по молитвам ближних в душе усопшего всё-таки возникает покаянное чувство?
Чем больше мы читаем святых отцов, тем больше видим, как они противоречат друг другу. Даже у одного и того же святого отца в одной и той же книге постоянно встречаются утверждения, которые прямо противоположны тем, что были на предыдущих страницах. Что с того? Наука о спасении есть практическая наука. Она состоит из отдельных истин, которые можно познать, будучи в Духе Святом, и претворить в жизнь, но сложно объяснить и связать между собой.
Мы знаем, что можем спастись или погибнуть, знаем, что спастись можно только любовью к Богу и ближним, знаем, как стяжать эту любовь, и должны действовать в соответствии с этим знанием!
67
Как преобразится время?
Покуда человек пребывает на Земле, он находится в плохих отношениях со временем.
Прошлое давит на него своим почти физическим весом, заставляет страдать, печалиться об утратах, испытывать чувство вины; призывает вернуть то, что давно ушло, а поскольку это невозможно, ввергает в тоску. Также человек хочет вычеркнуть многое из своего прошлого, но мы ничего навсегда не забываем, и рано или поздно вытесненные воспоминания вновь возвращаются.
В настоящем мы явственно ощущаем свою ущербность, неполноценность каждого проходящего мгновения и страдаем от нереализованности своего потенциала.
Будущее туманно и неопределённо, его как будто бы нет, и ожидание грядущего связано с немалыми страхами.
Каждый человек в той или иной степени учится акцентировать внимание только на светлых сторонах прошлого, настоящего и будущего, но это не избавляет его в полной мере от страданий.
Когда мы перейдём в будущий век, время преобразится вместе с нами и со всей Землёй.
Наше прошлое станет светлым и радостным, очистится от греха и страдания. Оно наполнится смыслом, станет правильным и любимым.
Настоящее станет полноценным, максимально исполненным жизни, радости, красоты. Каждый будет чувствовать, что находится в точности на своём месте и делает в точности то, что нужно.
Будущее хоть и останется закрытым, станет ожидаемым и нестрашным. Мы будем знать, что каждый новый день будет лучше предыдущего, и это знание будет наполнять нас счастьем.
Тот, кто не захочет быть со Христом, останется в старых отношениях со временем. А что может быть ужаснее такого положения вещей?
68
О прыжке через пропасть
Пока мы служим мiру, всё наше существо принадлежит мiру, и мы можем действовать там. Но как только становимся воинами Христовыми, мы перестаём любить мiр и не можем действовать в нём – никакие мирские дела нам не нравятся. Но мы недостаточно любим и Господа, поэтому не можем действовать и в мире Божием. Представьте себе человека, который, перепрыгивая через пропасть, на долгие годы замер посередине прыжка. Воистину подвешенное состояние, без почвы под ногами! Дорогие мои, если вы находитесь в таком состоянии, знайте, вы не одни оказались в нём и не навечно! Потерпите немножко, скоро освобождение! И если в прыжок отправлялся один, то с другой стороны пропасти приземлятся двое.