Три закона Дамиано
Шрифт:
– Не ко мне. Я некрещеный. Если что, за пощечину в морду дам.
Тут он серьезно задумался.
– Тогда тебе повезло, можно и поговорить. Я той же философии. Может, ты даже станешь нашим. Только налей еше один стакан. Краев не видишь, что ли? Можешь и себе налить!
Я опять офигел:
– Я за рулем. И это моя водка, я сам решаю, кому и сколько наливать! И мог бы за водку хотя бы «спасибо» сказать.
– За баранкой не пьют только трусы. А этого твоего слова я не произношу уже давно. Если очень надо, то есть другое слово: «Благодарю!»
Я
– Допьешь пузырь и поедешь со мной в столицу!
Осоловевший, он уже с трудом держался на ногах. Но расстегнул ширинку своих штанов и помахал тем, что он, вероятно, считал своим «достоинством».
Я повернулся к нему спиной и постоял пару секунд. Затем резко развернулся и ударил его со всей силы в живот. Он моментально согнулся пополам. Я ударил его ребром ладони по шее, и он сразу свалился.
Пьяных обычно перевозят на заднем сиденье. Иногда на полу. Мне это было категорически запрещено. Он может проспаться и напасть на меня сзади.
Я взял наручники, которые дал мне Дамиано, и загрузил Никколо справа от себя. Прицепив его руку к двери, я пристегнул его ремнем и уселся за руль.
Гнать машину на полной скорости мне нельзя. Хотя все документы в порядке, машина не в угоне, но меня могут остановить за малейшее нарушение. А тогда появятся проблемы. Я трезв. Пьяный пассажир – это не нарушение. Но он в наручниках, а это уже перебор.
Никколо наверняка заорет, что его похитили. А откуда у меня наручники? Полицейской «ксивы» у меня нет. «А на каком основании Вы нарушили конституционное право гражданина республики?» Сто баксов могут урегулировать конфликт с 95 процентами патрульных. Но мне может попасться и один из этих 5 процентов, которые работают за совесть или боятся подставы от «службы внутренней безопасности».
Мы выехали за город. «Хвоста» не было, да и не могли эти алкаши организовать операцию спасения своего собутыльника так быстро. Им на него уже было наплевать.
Можно ли было избежать конфликта в такой ситуации? Элементарно!
Я мог бы не хамить сходу, а просто присоединиться к этой своре, налить всем по сто грамм, а затем подружиться с ними. Затем предложить Никколо проехаться со мной на пару минут. Поставить корешам пузырь и пообещать два таких же по приезду.
Про свечи Дамиано мне ничего не говорил. Он мне сказал про мою линию поведения:
– Быть агрессивным наглецом!
Бензина в баке оставалось уже мало, надо бы заправиться. На трассе полно колонок, но мне нужны только автоматы, где не будет персонала.
Наконец, такая появилась. На ней висело объявление: «Не кури! Если тебе не дорога жизнь, помни, что дорог бензин!»
Прошел почти час, и мой пассажир начал приходить в себя. Минут десять он осоловело озирался по сторонам. Он был еще пьян, но уже начиналал реагировать на происходящее.
Я из интереса спросил его:
– А что это у
– Не твое дело, ты не наш. Куда ты меня везешь?
– Я уже тебе говорил. В столицу!
– Вельзику я почти не должен. Осталась малость, мог бы и потерпеть немного.
Я не знал, кто такой Вельзик, но и виду не подал:
– Вельзик уже не при делах. Не к нему едем. С тобой хочет поговорить Дамиано.
Если сказать, что он вздрогнул, то это значит: ничего не сказать!
По его телу прокатилась судорога, на лбу появилась струйка пота. Если бы он не был прикован наручниками, он бы съехал на пол со своего сидения.
– Я к нему не поеду! Я ему не должен ничего! Поворачивай назад!
– Я тебе могу показать ответ. Только руки заняты, ширинку расстегнуть нечем.
Он замолчал. На его глазах появились слезы.
– Прошу, не надо!
– Надо, Никколо, надо. Могу только налить еще стаканчик. На привале, через пять минут.
Он замолчал. Мы проехали маленький поселок и свернули в лесочек. Никколо чуть не вывалился на землю со своего сидения, когда я открыл его дверь. Я застегнул браслеты на его руках.
– А как я так отолью?– с трудом выговаривая слова, он смотрел на меня мутными глазами.
– Сможешь. Если очень захочешь.
С трудом, но он справился, и стал оглядываться по сторонам. Я тоже отлил и закурил.
– Слушай, дай закурить!
– Без проблем!
Я засунул ему в рот сигарету.
Он затянулся с явным отвращением. Но докурил до конца и выкинул бычок.
– Как тебя там?
– Виктор.
– Витюк, у меня от твоих бутербродов живот свело. Я сейчас обделаюсь. Расстегни браслеты.
Это вполне походило на правду. После долгого воздержания от пищи бутерброды могут наделать всякого. И я нарушил инструкцию, расстегнув его наручники, хотя полностью их не снял. Никколо отошел вглубь лесочка и присел возле какой-то березы.
– У тебя есть бумага?
– Да, в машине. Кажется, называется: «Опережая желания».
– Мне не до смеха. Принеси, если не трудно.
– Только ради тебя. Тебе инструкцию по пользованию дать?
Пока я искал бумагу, прошло не более пары минут. Я взял ее и вернулся к тому месту, где оставил его. Но этот козел исчез!
Времени бить себе морду не было. Звонить Дамиано? Я достал телефон. Но он запретил мне звонить ему до конца операции. И даже включить я его не смог, хотя специально заряжал ночью. Значит, надо действовать самостоятельно.
Никколо с похмелья, убежать за две минуты далеко не мог. Если бы он продумал побег заранее, что маловероятно, то побежал бы по лесу полукругом, стараясь миновать меня и выйти на шоссе. После этого ловил бы попутку на дороге. Вряд ли кто захочет добровольно сажать его в таком виде в машину. Но он может закричать, что его похитили, что надо вызвать полицию. И можно так убедительно попросить, что мало не покажется!