Три желания на двоих
Шрифт:
И что это может значить? Под настроение ими пользуется, что ли?
За неимением наглости и личной щётки, я решаю выдавить зубную пасту прямо на палец, чтобы хотя бы немного привести себя в порядок. Пока начищаю свои зубы, стоя у зеркала, мысленно делаю заметку: наведаться сегодня в торговый центр. Наконец у меня появился смысл пустить в ход свою кредитку, чтобы прикупить чего-нибудь эдакого из одежды, да и от нового белья я бы тоже не отказалась.
Я наклоняюсь над умывальником и подставляю ладони к крану, намереваясь сполоснуть
— А, вот ты где!
Вздрагиваю на месте, медленно разворачиваюсь и замираю, всё ещё держа воду во рту. Увидев Даниэля, я желаю улыбнуться ему, но мои щёки с большей долей вероятности разорвёт, если я хотя бы попытаюсь. Я просто мычу ему в ответ, сопровождая невнятные звуки жестом, что-то вроде «брошенной зиги».
Идиотка!
— Ну раз так… Доброе утро, мой маленький фюрер! — посмеивается он, опершись о дверной косяк.
Складывает руки на груди и с деланным видом упивается моим смущением и тупостью. Нет сил терпеть это. Я выплёвываю воду в раковину, лишь бы ему не взбрело в голову и дальше исподтишка подтрунивать надо мной.
— Доброе утро, — смущённо отвечаю, вытирая рот рукой.
— Как себя чувствуешь? — он подходит ко мне и тыльной стороной ладони касается моего лба. — Вроде бы температура в норме.
— Да, со мной уже всё в порядке… Эм... Спасибо, — неловко смотреть на него.
В воспоминаниях снова всплывает прошлая ночь. Вчера я столько всего наговорила, и теперь до конца своих дней мне будет стыдно. Но я могу успокоить себя, ведь это была чистейшая правда, хоть и не к месту сказанная. Я не виновата, что меня несёт рядом с ним.
Теперь я точно уверена... Всё, что я ляпнула перед сном, было сказано абсолютно искренне, а не из-за какой-то там лихорадки. Жар давно спал, но я и не думаю отказываться от своих слов. Я готова хоть сейчас пуститься во все тяжкие с этим мужчиной. Мужчиной, который даже в пижамных штанах, с заспанным лицом, нечищеными зубами и с медицинским пластырем на плече не утратил и капли своей сексуальности.
— Не помню, чтобы вчера видела пластырь на твоём плече. Забыл наклеить?
— Нет, почему же? Не забыл, ты просто не обратила внимание. Вчера ты была слишком рассеянной, впрочем, как и всегда. Кстати, ночью произошло ещё кое-что, — загадочно произносит, «придерживая» собой стену.
— И что же? — судорожно перебираю в голове неясные картинки.
Напряжённая пауза. Его хитрый взгляд в перерез моему вопрошающему.
— Ты призналась мне в любви, Александра, — на полном серьёзе.
— Что за бред? — вырывается нервный смешок. — Да ну не...
— Ты проснулась среди ночи, закинула на меня свои руки-ноги и сказала, что по уши влюблена.
Похоже на нынешнюю меня.
Даниэль плохо на меня влияет, но чёрта с два я признаю эту правду. Я до последнего своего вдоха намерена отнекиваться от
— Ч-что…т-ты… Да не может этого быть!
— Хочешь сказать, это не правда?
— Что именно?
— Ты втрескалась в меня?!
— Д-да! Эм-м… Чёрт! В смысле я хотела сказать, что нифига! — дрогнувший голос меня выдаёт, но я слишком упёрта. — В общем, нет конечно же! С какой это стати? Ночью я бредила. В конце концов, я могу списать это на жар. А ты тот ещё болван, раз принял эту чушь за правду!
Вижу, как у Даниэля на щеках появляются ямочки из-за растущей улыбки.
Не быть мне никогда актрисой. Это провал.
— Ладно, — пожимает плечами.
Ладно? И всё?
— Ты соврал? Ты соврал, да! — раздражённо вскидываю руки, понимая, что меня так легко провели. — Ну конечно же!
Я порываюсь к выходу. Хочу уйти отсюда. От него. Но Даниэль ловко привлекает меня к себе и накрывает своими ладонями мои плечи, глядя в глаза исподлобья.
— Ну хорошо. Я действительно пошутил. Ты спала очень тихо, я даже пару раз за ночь проверял твой пульс. Думал мало ли. Ещё не хватало мёртвой девки в своей постели.
Мерзавец.
Мало того, что он устыдил меня, так ещё и хорошенечко разозлил.
— Ненавижу, когда ты лжёшь мне! — колочу его, а он позволяет мне это делать.
Его даже забавляют мои попытки дать ему взбучку, но мои силы не бесконечны. Я обречённо утыкаюсь носом в его грудь и хнычу. Правда, не очень правдоподобно, но я стараюсь. Может так он почувствует за собой вину.
— Слушай, мармеладка, пошутить и солгать — не совсем одно и то же. В шутке ведь нет никакого злого умысла, — нежно обхватив моё лицо ладонями, он заставляет меня посмотреть на него.
— Да, но ты обычно только и делаешь, что лжёшь мне!
— Ну, разошлась! Я могу оставить некую недосказанность, но чтобы лгать — никогда. Ещё ни разу я тебя не обманул.
Злость берёт. Даже сейчас он нагло лжёт.
— Да что ты говоришь? — едко бросаю, отойдя от него на шаг, чтобы видеть последующую реакцию. — А как насчёт того, что на самом деле у тебя нет никакой сестры? Что ты скажешь мне на это? Это ли не обман?
— Кто тебе такое сказал?
Мгновение назад рядом со мной стоял задорный парень, а сейчас же — раздражённый мужлан.
— Твой двоюродный брат, о котором ты тоже умолчал!
Слышу на выдохе что-то вроде «вот же сукин сын», когда он задирает голову кверху.
— Я ведь сказал, что могу оставить недосказанность. Тебе этого не понять, но из-за того, что у нас с Изабеллой разные отцы, о ней мало кто знает, — я только раскрываю рот, чтобы спросить: «почему он скрывает её от Генриха?», как он опережает меня. — Так было нужно! Я так решил. А Генрих? Здесь я просто не посчитал нужным заводить речь о нём.
Как же я устала от постоянного чувства стыда, когда нахожусь рядом с ним. У меня скоро будет передозировка угрызением совести.