Три желания на Новый год
Шрифт:
— Ага, ты дашь забыть, — пробормотал я, стараясь не вслушиваться в довольный щебет прозрачной инопланетянки.
— Так, первое желание сделали. Теперь кого осчастливливать будем?
— Я не знаю. Давай просто прогуляемся по городу. Кому понадобится помощь или чудо — тому и перепадет кусочек счастья.
— А давай! Я уже сто миров пролетела, а ничего толком не видела.
— Не сто, а девяносто девять.
— Это я округлила. Ну, хорошо, давай руку.
Йа протянула мне прозрачную ладошку и я осторожно взял ее. Мы тут же оказались в воздухе и перед глазами закружились огни.
—
Мы плавно полетели к центру города, где стояла высокая и пушистая красавица-ель. Ее наряжали всем городом. Каждая школа участвовала в конкурсе и лучшие игрушки теперь висели на ветвях. Мой кораблик из дерева и картона, который мне помогал собирать папа, тоже висел где-то.
Я рассказывал Йа разные истории, показывал особенные места в городе, где происходило что-нибудь интересное. Например, наша встреча с пацанами из соседней школы. Мы тогда все передрались и пришли домой с синяками и в порванной одежде, но зато показали противнику, где раки зимуют.
Йа слушала, изредка перебивая. Она никак не могла понять, зачем и почему происходит что-то в нашей жизни. Историю с дракой тоже не одобрила, посмотрев так, что у меня покраснели уши. От оправданий меня спас чей-то старческий голос, настойчиво зовущий кошку. Оказалось, что это какая-то бабушка потеряла свою любимицу и сейчас звала ее.
Моя спутница снова развернула сияющий экран перед нами прямо в воздухе и мы увидели, как много эта потерявшаяся кошка значила для старушки.
Оказалось, что Нина Васильевна уже давно живет одна. Дочь уехала к мужу в другой город, навещая маму только летом с двумя дочками. Или отправляя девочек на зимние каникулы к бабушке. Этой зимой они всей семьей уехали на какой-то курорт, лишив Нину Васильевну радости оказаться в компании внучек. И без того одинокая старушка оказалась в новогодние праздники одна.
Компанию ей всегда составляла кошка Дуська, которая месяц назад вышла погулять и почему-то не вернулась. Нина Васильевна очень переживала за кошку, боялась, что ее могут обидеть злые люди или сбить машиной. Она вспоминала, какие замечательные вечера они проводили вместе с Дуськой и почти что плакала. Каждый день до самого вечера она искала свою кошку, но так и не находила. Она уже решила, что больше никогда не увидит свою любимицу.
— А почему эта женщина думает, что ее кошку могут обидеть? — удивленно спросила Йа.
— Потому что такие случаи бывали. Я не знаю, кем надо быть, чтобы мучить животных, но у нас иногда находят… — тут я замолчал, потому что вспомнил котенка, которого мы с друзьями нашли у мусорных бачков летом. Кто-то жестокий обрезал ему ушки и сломал лапки. Когда мы притащили этот испуганный, истошно орущий и дрожащий комочек к ветеринару, врач нашел у него еще и следы ожогов от сигарет. Комок подкатил к горлу и я чуть не разревелся, как маленький. Тогда, летом, мы все поклялись, что никогда не обидим ни одного животного, даже тараканов, хотя они противные. Котенка вылечили и мой друг Серега забрал его себе. Теперь это был уже большой кот, но он
— О, мои боги… — пробормотала Йа и я только сейчас сообразил, что она снова подсмотрела мои мысли. — Немедленно пошли искать кошку! Или я за себя не отвечаю!
Вокруг взметнулись снежинки и Йа что-то прошептала, глядя в небо. Тучи разошлись и множество звезд глянуло на нас. Я увидел, как Йа закрыла глаза и замерла. Потом вдруг она сорвалась с места и полетела, таща меня за собой как на буксире.
— Эй, ты чего?
— Мне указали путь! Сейчас мы найдем эту Дуську! — кричала Йа и ее слова уносил ветер.
Я не успел опомниться, как мы очутились у какого-то подвала. Дверь была закрыта на большой амбарный замок, но Йа это не остановило. Через секунду мы оказались в подвале с другой стороны двери.
Йа начала тихонько светиться и этого света хватало, чтобы освещать нам путь. Я видел старые ступеньки из раскрошившегося бетона, гудящие трубы центрального отопления и какие-то перегородки справа и слева. У нас в доме в подвале были мастерские по ремонту обуви и маленькая мебельная фабрика. Так что мне было непривычно видеть заброшенный и неухоженный подвал.
— Надо ее позвать.
— А чего не позовешь?
— Это мое или твое желание, в конце концов? Давай, подключайся.
— Да ладно, не рычи. Между прочим это было нашим общим желанием, — но посмотрев на нее, я подумал, что препираться сейчас не время и не место. — Дуся, Дуся! Кис-кис-кис! Ты где, кисонька? — позвал я кошку.
Тут же раздалось мяуканье, в котором даже я распознал такую надежду, что стало не по себе. К нам прибежала большая трехцветная кошка. Она мурчала и терлась о наши ноги. Я наклонился и подхватил ее. Дуська оказалась на удивление легкой и тощей.
— Кто-то запер ее тут, в этом подвале и она уже месяц живет только пойманными крысами и снегом, залетающим в разбитое окно, — сказала вдруг Йа таким голосом, что я испугался, как бы она не пошла разбираться с тем, кто запер тут Дуську. — А еще… — Она не успела договорить, потому что кошка вдруг спрыгнула с моих рук и убежала в темноту. И почти сразу же вернулась, неся в зубах… котенка.
Дуська положила его к нашим ногам и снова унеслась прочь. Котенок повертел головой, мяукнул и плюхнулся на пол — вычесывать блоху за ухом. Тем временем Дуська успела принести нам еще двоих котят. Три пушистика сейчас с интересом изучали мои шнурки и ноги Йа. А мы стояли и молчали.
Потом Йа что-то сделала и в ее руках оказалась вместительная корзинка, выстланная ватой. Я посадил туда трех котят, Дуська прыгнула сама и сразу начала умывать своих детенышей. Котята пищали и тыкались носами ей в пузо. Наконец они все распределили мамкины сосцы и, мурча, принялись сосать молоко. Дуська смотрела из корзинки на нас и в ее глазах отражались отблески от Йа.
— Держи корзинку крепче, — сказала Йа и обняла меня за плечи.
Мы летели через заснеженный город, я прикрывал руками корзину, боясь, что Дуська может испугаться и выскочить, но кошка лежала смирно и умывала языком котят. Через минуту мы оказались у подъезда, где жила Нина Васильевна, как объяснила мне Йа.