Три желания женщины-мечты
Шрифт:
— Никанорова? — уточнил Витя. — Из аптеки на Центральной улице?
— Да, — кивнула жена. — Я у нее разные витамины для мамы с бабушкой покупаю. Только зайду в аптеку, Маргарита Федоровна заводит: «Забегал Иннокентий Арефьев, обезболивающее брал. Ох, ему так плохо! Химию делают, да ни черта лечение не помогает, скоро богача вперед ногами на кладбище понесут». Она и сейчас так говорит, когда меня видит. Кажется, твоему отцу совсем нехорошо, рядом никого нет, думаю, тебе с ним помириться надо. Конечно, ты на него справедливо сердишься, но пришло время забыть о распрях, перед лицом смерти
Виктор был не готов возобновить отношения с человеком, который никогда не выказывал добрых чувств по отношению к собственному сыну. Но Аллочка оказалась на редкость настойчива, несколько месяцев пилила мужа. А потом заявила:
— Хватит из себя принципиального идиота корчить. Кому Иннокентий дом, деньги и бизнес оставит?
— Не знаю, — опешил Виктор, — никогда не думал об этом.
— Не о чем тут думать, ты единственный наследник! — топнула ногой Алла. — Короче, помирись с отцом, надо ему последние дни на земле скрасить.
— Но он же меня терпеть не может, — робко возразил супруг.
Аллочка обняла его:
— Если твой папаша свинья, это еще не значит, что и ты должен быть сволочью.
Виктор признал правоту жены и скрепя сердце приехал в отчий дом. Старший Арефьев встретил единственного сына сердито.
— Чего надо? Денег? Не дам!
Витя хотел сразу развернуться и уйти, но вспомнил, что отцу остались считаные месяцы жизни, и ответил миролюбиво:
— Нет, папа. Мы с женой не нуждаемся.
— Зачем тогда приперся? — прогудел тот. — Полагаешь, что я на работу тебя возьму? Хороший оклад положу? Ошибся в расчетах. Мыслители на моей фирме без надобности.
— Нельзя все на деньги переводить, — не удержался от упрека молодой человек. — Я узнал, что тебе плохо, вот и приехал. Давай забудем разногласия. Мы с Аллой готовы за тобой ухаживать, и нам ничего не надо за заботу.
Иннокентий Ефимович приподнял бровь.
— С чего ты решил, будто я помирать собрался?
— Маргарита Федоровна из аптеки говорит, что тебе химиотерапию делают, — бесхитростно выложил карты на стол Витя.
Старший Арефьев расхохотался:
— А ты, значит, посидел, пофилософствовал и скумекал: папаша на тот свет укатит, кому нажитое оставит? Потому и прибежал мириться? Ну и кто из нас до денег жаден? Какое-то время назад у меня с той Маргаритой перепихон случился, голый секс, ничего больше, а она по дури решила, что я на ней жениться обязан. Пришлось показать идиотке, где выход из моего дома находится. Теперь баба от злости всем про мою скорую кончину вещает. Не надейся, Виктор, я еще тебя переживу. А чтобы ты зря не суетился, сегодня нотариуса вызову, завещание составлю. Все имущество на благотворительность пущу и специально укажу: навсегда лишаю сына права на наследство из-за любви к философии и желания с отца три шкуры содрать.
Витя вернулся домой и пересказал беседу Алле. Она притихла.
Глава 25
С того дня отношение Аллочки к супругу изменилось. Она стала закатывать ему скандалы, жаловалась на нищету, сыпала упреками, причитала:
— Ты ничего не зарабатываешь, у меня нет денег, чтобы новую сумочку купить,
— Стараюсь, как могу, — оправдывался муж, — по конкурсам бегаю, призы получаю.
— Лучше устройся на работу. Десяти тысяч долларов в месяц нам хватит, — заявила однажды Алла.
— Столько нигде не дадут, — опешил Виктор, — такие деньжищи честно не заработаешь.
— Встречаются менеджеры и с намного большим окладом, — взвилась Алла, — у них счастливые жены, у которых и новая шуба, и поездки за границу, и своя квартира есть. Мы из-за твоей лени живем с мамой, бабкой и прочими. Неужели никогда отдельным домом не обзаведемся?
Арефьев-младший развел руками:
— Сидеть целый день в конторе за какие-то тридцать тысяч глупо.
— Тридцать тысяч… — с тоской повторила Алла. — Я достойна лучшего. Иди читать лекции в вуз.
— Там больше не заплатят, — продолжал отбиваться Витя. — Я не кандидат наук, меня возьмут младшим преподавателем за гроши, заставят каждый день ходить с десяти до шести на кафедру. А я сейчас семьдесят-восемьдесят штук в месяц имею на конкурсах, это выгоднее и удобнее, чем служба в институте, и времени свободного больше.
Алла разрыдалась и убежала. Пару месяцев после той беседы она ходила мрачная. Злилась на мать, сестру, по каждому поводу и без оного цеплялась к мужу, не хотела заниматься сексом, лопала конфеты, объедалась булочками, затем бежала в туалет, где ее рвало. Витя не понимал, что случилось с супругой, но вопросов ей не задавал, надеялся, что буря уляжется, они опять заживут хорошо. И оказался прав.
В конце декабря прошлого года Аллочка вдруг снова стала ласковой, начала часто обнимать-целовать мужа, а потом сказала:
— Нам надо развестись.
— Почему? — испугался Арефьев. — Ты меня разлюбила?
— Дурачок, — пожурила его Алла, — я обожаю своего заиньку, как в день свадьбы. Нет, мое чувство стало еще сильнее. Знаешь, почему мы в последнее время ругались?
— Это ты злилась, — уточнил Витя, — я молчал.
— Котик, — замурлыкала Аллочка, нежно целуя супруга, — меня родичи бесят. Мы с тобой ни на минуту одни не остаемся. Я давно хочу с тобой в ванне полежать, но разве получится? Только вместе в санузле запремся, мать стучать начинает: «Деточки, чем вы там занимаетесь? Скоро выйдете?» Тупая коза! Старая дура! Надо отдельно от всех жить, вот тогда никто нам не помешает. Разве тебе, любимый, удобно к конкурсам в каморке готовиться?
— Нет, — простодушно признался Витя, — там душно.
— А в своей квартире мы оборудуем тебе большой кабинет с балконом, — зачирикала Алла. — Сделаем шикарные полки с книгами. Согласен?
— Конечно, — уныло ответил Арефьев. — Но чего зря мечтать? Денег-то нет.
Алла села на колени к мужу и прижалась к нему.
— Мне предложили работу секретаря у владелицы строительной компании «Микс». Оклад три тысячи рублей.
Витя погладил жену по спине.
— Шутишь, да?
— Нет, — возразила Алла. — Зарплаты, считай, нет, зато через два года работы дадут бесплатно четырехкомнатные апартаменты в любой возводимой фирмой новостройке. Понимаешь, сколько девушек рвется в приемной сидеть?