Три желания

Эшли Кристен

Лили Джейкобс стала действительно единственным человеком в мире, которого Лаура Робертс ненавидела. Лаура все знала о прошлом Натаниэля, Виктор рассказал ей. Лили, давшая ему жизнь и свет, заставившая его по-настоящему смеяться (причем много), сделала его таким счастливым, а затем вырвала его из своего сердца без объяснений и даже без простого «прощай»...

Ну, она просто не оценила понимание Лауры, и она определенно не оценила ее доброту.

Лаура начала уходить, надеясь, что она уйдет незаметно, до того, как Лили ее увидит. Она терпеть не могла говорить

нет, представляя Лили, которая соберется когда-нибудь приблизиться к ней, если она вовремя не ускользнет от нее.

Затем она услышала знакомый голос Лили, зовущий:

— Таш! Давай быстрей, куколка.

Лаура опять повернула голову и оцепенела.

К Лили и странному джинну-мужчине бежала маленькая девочка.

Маленькая девочка Натаниэля.

Лаура поняла это сразу же, она была точной копией его.

Те же иссиня-черные волосы, те же (даже с такого расстояния, Лаура видела, поскольку, несмотря ни на что, она все же была матерью Натаниэля) темные при темные глаза, та же костная ткань, те же длинные ноги, длинное тело и девичья талия. Действительно, невозможно было не увидеть ничего этого, девочка была ребенком Натаниэля МакАллистера.

Лаура потрясенная, молча застыла, глядя, как маленькая девочка подбежала к Лили и обняла свою мать. Лили наклонилась, поцеловала ее в макушку и заговорила, улыбаясь. Улыбка не была уставшая и неестественная, она осветила ее лицо, как у той доброй Лили.

Лаура не могла поверить в это. Она не знала, что делать. Она хотела закричать, ринуться вперед и вырвать ребенка из рук.

Затем Лили выпрямилась, повернулась, чтобы пойти в другом направлении и увидела ее.

Ее бледное лицо, еще больше побледнело, став совершенно белым. Она застыла на месте с полуоткрытым ртом.

Несколько минут спустя, пока Лаура изумленно смотрела на нее, Лили вышла из своего ступора, и ее лицо отразило такое счастье, такую любовь, что Лаура почувствовала, словно ее ударили в живот.

Лаура же посмотрела на Лили с такой ненавистью, на какую была способна только разъяренная мать, развернулась и побежала прочь.

* * *

— Мой Бог, Фазир, мой Бог. Ты видел, как она смотрела на меня?

Фазир левитировал. Он всегда так делал, когда волновался, или когда играл, или когда хотел сделать ей замечание, она знала об этом, но в данном случае он не играл.

Он не ответил. Он не мог, поэтому Лили продолжила:

— Она видела Таш. Она знает. Я говорила тебе, что мне следовало им давным-давно сказать. А теперь слишком поздно. Сейчас...

Она перестала говорить и начала ходить взад-вперед, а вернее просто судорожно стала расхаживать.

В течение многих лет у Лили было желание сходить к Робертсам. Наташа была их внучкой, они захотели бы узнать о ее существовании. Даже если для них будет больно, после смерти Нейта (которая, она решила, своим воспаленным воображением произошла или на мотоцикле, или на «Мазерати», но она точно не знала и не хотела знать).

Но что-то всегда мешало. Магазин, дом, простуда Таши, мучающие мигрени Лили (которые становились гораздо чаще сейчас, как сказал врач от стресса), не хватало денег на поезд (денег все время не хватало), телефона не было, стирка, уборка, покупка продуктов, автомобиль, нуждающийся в обслуживании (ему почему-то все время нужен ремонт).

Конечно,

наверное, ей следовало написать, но как сказать об этом в письме? Все-таки это была такая вещь, которую стоило сообщать лично.

И Лили так плохо переносила начало беременности, к тому же она, и Фазир долго жили в Клеведоне, поскольку она была практически прикована к постели. К концу беременности, врач насильственно приковал ее к постели. Роды были не простыми, у нее заняло почти год, чтобы восстановить свои силы. К этому времени долги росли, счета были все просрочены, и она почти уже была готова загадать последнее желание Фазиру. Но ее спасла Максин. Максин и красивый дом из белого известняка бабушки Сары с итальянскими мраморными подоконниками и десяти сотками.

Пока Лили была больна, у нее было время подумать. И она задумалась вот над чем, почему Лаура и Виктор не связались с ней. Почему не они сообщили ей, что Нейт умер, а Даниэлла. Почему, когда Лили сообщила через Джефа, что она потеряла родителей, они не пришли к ней, зная всю чудовищность ее потери? Даже не зная о Таш, Лили была абсолютно уверена, что они видели, как она любила Нейта и ей следует горевать вместе с ними, это было просто жизненно необходимо для нее, потому что ее красавец мужчина, мужчина ее мечты умер. Она не понимала почему они этого не сделали и подумала, что, возможно, переоценила их. В мрачные моменты (которых было много), она поняла, что они вырастили таких, как Джеффри и Даниэллу детей и, возможно, мало чем отличались от своих детей, ведь кровь одна.

Потом время пролетало день за днем, и стало слишком поздно.

Впервые за восемь лет Лили была в Лондоне. Восемь лет. Они остановились в не очень чистом отеле и в не такой уж хорошей части города. Но это было единственное, что они смогли себе позволить.

Для них это не имело никакого значения, поскольку они возвращались в отель только на ночь. В остальное время Лили показывала им все свои самые любимые места в Лондоне и конечно же включая место, где она вместе с Нейтом гуляла по Гайд-Парку.

Дочь Лили все знала о своем отце.

Каждую деталь, которую Лили могла вспомнить, а вспомнила она все, была рассказана Таше, как самая грандиозная история, которую когда-либо создавала Лили. Годы проходили, Лили даже добавляла какие-то детали к своим рассказам, удерживая в памяти живого Нейта для их дорогой дочери.

— Я должна к ней съездить, — сказала Лили.

Фазир посмотрел вниз на нее, скрестив руки на груди. Он, лично, однозначно не ценил этих людей Робертсов высоко. Каждый раз, когда они глядели на его малышку Лили, то занимались с ней сексом, который был точно омерзительным, вот почему он постоянно пытался разубедить ее сообщать им о Таше и отвлекал, когда она собиралась написать им письмо или позвонить.

Если бы они узнали о Таше, он даже не мог бы себе представить, что они смогли бы сделать.

И очевидно же, что сегодняшнее произошедшее событие, как обычно, только укрепило его в правильности своего решения.

— Я не думаю, что это мудро, — заявил он.

— Таша — ее внучка! — запричитала Лили.

— О чем ты говоришь?

Таша вышла из ванной и посмотрела на них с любопытством.

Лили посмотрела на свою красавицу дочь, которая не взяла переняла ее внешность или внешность Бекки и Сары, а была абсолютной копией Нейта.