Три желания

Монт Бетти

Все было прекрасно, и еще накануне вечером Майкл тешил себя иллюзией, что ему удалось ускользнуть из тюрьмы собственных мыслей. Однако иллюзия рассыпалась с приходом утра.

Ему снова снилась Элис.

Со времени их последней встречи прошло два дня, но он никак не мог стереть из памяти то, что произошло в квартире Кеннета. Да, она живет с его братом. Да, ей нельзя доверять. Да, она, по всей видимости, положила глаз на его деньги. И все равно…

Элис словно околдовала его, опоила неким приворотным

зельем, вошла в его кровь.

А еще Майкла глодало чувство вины. Ему было до боли стыдно за свое поведение. Не за то, что ушел, — это-то как раз, возможно, и спасло его от худшего. Майкл корил себя за то, что заигрался, переступил черту, поддался примитивному, животному чувству, которое Элис возбуждала в нем. Глупо. Как глупо и самонадеянно он поступил!

И как теперь быть с Кариной? С Кеннетом?

Он сравнивал Элис с Самантой и находил в них много общего. Да, Элис не вышла замуж за его брата, но Кеннет явно относился к ней, как к своей собственности. Впрочем, нельзя было исключать и того, что братец всего лишь использовал ее в качестве средства воздействия.

Нет, об этом лучше не думать.

А Карина?

Перед отъездом Майкл позвонил ей и сказал, что уезжает на несколько дней к родителям, не уточняя причины. Карина искренне огорчилась и выразила сожаление, что не может составить ему компанию. Майкл промямлил что-то в том же духе, понимая при этом, что общество какой бы то ни было женщины нужно ему сейчас меньше всего. Он уезжал в Пасадену с одной-единственной целью: изгнать дьявола, избавиться от абсолютно нежелательного влечения к любовнице брата.

Разумеется, родители искренне обрадовались приезду старшего сына. В последние два года, после разрыва с Самантой, Майкл бывал у них не так часто, как им хотелось бы, поскольку понимал, что произошедшее между ним и Кеннетом глубоко огорчает родителей.

Часы показывали без четверти девять. Накануне они с отцом засиделись допоздна, обсуждая последние политические новости, и, наверное, именно поэтому мать решила дать сыну как следует выспаться.

Майкл встал и вышел на террасу, откуда открывался вид на пусть и небольшой, но зато прекрасно спланированный и ухоженный сад.

За спиной скрипнула дверь, и он обернулся.

— Ты уже встал. — Джулия Грегори вошла в комнату с подносом, на котором стояли кофейник, чашка и блюдечко со свежими, распространяющими аромат корицы булочками. — Надеюсь, спалось хорошо?

— Очень хорошо. — Майкл вернулся в комнату и сел на кровать. — И, пожалуйста, не приноси мне завтрак. Я вполне в состоянии сделать это сам.

— Не сомневаюсь. Но ты бываешь здесь так редко. — Джулия поставила поднос на столик. — Каждый ваш приезд, твой или Кеннета, становится для нас праздником, и я хочу, чтобы наши дети знали, что им всегда здесь рады.

Майклу стало

стыдно.

— Я знаю.

— Вот и хорошо. — Мать наклонилась и поцеловала его в макушку.

— А где папа?

— Завтракает и читает газету. — Джулия огорченно развела руками. — Так и не избавился от привычки читать за столом. — Она оглядела комнату. — Тебе не нужно что-нибудь постирать? Наша служанка Доминика приходит после десяти и никогда не перерабатывает.

Майкл усмехнулся.

— Мам, я вполне в состоянии справиться со стиральной машиной.

— Рада это слышать. — Джулия с некоторым сомнением посмотрела на сына и направилась к двери. — Ладно, завтракай. Если что-то понадобится…

— Да, мам, я знаю.

Она уже дошла до двери, но остановилась.

— У тебя ведь все в порядке, сынок? Мы слышали о Саманте и Кеннете. Они действительно вернулись в Лос-Анджелес?

Майкл вздохнул, понимая, что, как ни трудно ему, для родителей эта тема во сто крат тяжелее.

— Да. Я разговаривал с Самантой. И с Кеннетом тоже. Он приходил ко мне в офис.

— Надеюсь, ты не собираешься принять ее? — с плохо скрытой тревогой спросила Джулия.

— Нет, конечно! — Майкл удивленно посмотрел на мать. — Это абсолютно исключено.

Она облегченно вздохнула.

— Вот и хорошо. Ладно, пойду посмотрю, что там поделывает твой отец. Не спеши. Отдыхай.

Примерно через час, позавтракав и приняв душ, Майкл спустился на первый этаж. На лестнице он едва не столкнулся с Доминикой, молодой мексиканкой, работающей на вилле уже третий год. Перекинувшись с ней парой слов, Майкл вышел в залитый солнечными лучами дворик. Родители сидели за круглым деревянным столиком. Отец, как обычно, читал. Мать листала журнал.

— Посиди с нами. — Джулия поднялась. — Я принесу кофе и фрукты. А может быть, ты уже проголодался?

Майкл взял ее за руку.

— Нет. И не ходи ни за какими фруктами. Я ведь только что позавтракал.

— Уверен, что тебе ничего не надо?

— Уверен. — Дождавшись, пока она сядет, Майкл тоже опустился на удобную деревянную скамью и огляделся.

— Сегодня у тебя совсем другой вид, — одобрительно заметил Питер Грегори, откладывая газету. — Сразу видно, что выспался. Я бы на твоем месте приезжал сюда почаще, хотя бы раз в месяц. Мы всегда тебе рады.

— Знаю.

— И не один, — продолжал отец. — Привез бы свою знакомую. Места у нас предостаточно.

Майкл кивнул.

— Спасибо, папа.

— Ее ведь, кажется, зовут Карина? — спросила Джулия. — Ты вроде бы упоминал, что она врач?

— Да, психотерапевт.

— Должно быть, интересное занятие.

Майклу не хотелось говорить о Карине, но интерес родителей был вполне понятен.

— Наверное. Ей, по крайней мере, нравится.