Три жениха на мою голову

Филимонова Лина

Значит, Алина… Значит, Егор отомстил мне с ней. Я не буду об этом думать и это представлять. Но это трудно. Я помню, как они обнимались на выпускном. Кстати, Настя тоже была там.

— Тогда, на выпускном, вы с Егором поругались. Кстати, в чем была причина? Конечно, если это не секрет.

— Да какие уж секреты. Я бы сказала… если бы сама помнила.

Я много раз пыталась вспомнить, с чего тогда началась наша грандиозная ссора, но так и не смогла. Это была какая-то ерунда, что-то мелкое и незначительное. Кажется, он сказал, что хочет выйти проветриться,

а я сказала, что хочу танцевать. Тогда он сообщил, что мы всегда делаем только то, что хочу я, а я возмутилась и напомнила, что выполняю все его желания по первому свистку. Он обвинил меня в злопамятности, я его — в желании поскандалить. И пошло-поехало.

Мы много разного тогда друг другу наговорили. Того, что давно копилось и о чем надо было поговорить спокойно. И того, чего говорить не нужно было вообще.

Егор куда-то ушел. А лотом я заметила его у выхода, с Алиной и Настей в обнимку. Насколько я могла видеть, он целовал их обеих…

— Егор тогда вел себя странно, — продолжала Настя. — Схватил нас Алиной в обнимку, сказала, что мы красавцы, расцеловал обеих. Он был какой-то неестественно веселый. Думаю, он рисовался перед тобой. Я потом освободилась из его рук, а Алина не стала. Прилипла к нему, стала шептать что-то на ушко. Помню, я боялась, что ты это увидишь…

— Я увидела.

— Я пыталась намекнуть Алине, что она ведет себя некрасиво. Но она почти прямым текстом меня послала. А потом засунула язык в рот Егору. Мне стало противно, и я ушла. Не растаскивать же их силой! Алина, конечно, та еще стерва, но Егор тоже хорош. Он ее не остановил, скорее, наоборот. Тоже активно работал языком. Мне не хотелось на это смотреть.

— A я в этот момент залезла на барную стойку.

— Да. Мне было так обидно за вас! Вы были такой красивой парой, казалось, у вас настоящие чувства…

— Мне тоже так казалось, — заметила я.

— Я немного потолкалась среди танцующих, меня занесло далеко от Егора и Алины, я не знала, что у них творится. Да и не хотела знать.

Настя замолчала.

— Что-то мне подсказывает, что это еще не все, — заметила я.

— Не все… Я пошла в дамскую комнату. Там, рядом, была еще какая-то дверь, что- то вроде подсобки со всякими хозяйственными штуками. Дверь была приоткрыта, я услышала смех Алины. И зачем-то заглянула.

Рассказ Насти снова прервался.

— Ну продолжай уже! Хватит отрезать мне хвост маленькими кусочками.

— В общем, Егор был с расстегнутыми штанами. А Алина — на коленях, — выпалила Настя.

— О-о! — не удержалась от вскрика я, в красках представив эту картину.

— Егор увидел меня, и, кажется, очнулся. Вид у него был крайне виноватый. Он оттолкнул Алину, начал застегивать штаны, выскочил из подсобки, вслед за мной. Я, забыв куда шла, вернулась в зал. Когда мы вошли, вы с Федором как раз целовались на стойке. Видела бы ты лицо Егора в тот момент…

Я не видела. Но много раз представляла. Я думала, ему было очень больно. Я предала его, нанесла удар в спину. Оказывается, к тому

моменту он уже нанес первый удар мне… А я столько лет мучилась чувством вины!

— Вы с Федором красиво спрыгнули в толпу и убежали. Я помню, перед дверью ты оглянулась… Я тогда подумала, что ты хочешь, чтобы Егор тебя остановил.

— Наверное, — согласилась я. — Наверное, именно этого я и хотела.

— Но он этого не сделал. Вместо этого он вернулся к Алине. Уж не знаю, продолжили ли они то, что я прервала… Но потом они вместе танцевали, целуясь взасос и почти раздевая друг друга. И уехали тоже вместе. Я слышала, что некоторое время после этого они были вроде как парой. Но недолго. А ты улетела домой, удалилась из всех соцсетей, не хотела ни с кем общаться…

— Если бы я только знала…

— Так ты правда ничего не знала об Алине?

— Правда. Я думала, я одна виновата во всем…

Настя меня обняла, вытерла слезы с моих щек… Что? Я плачу? Ну нет! Плакать я не буду!

Меня пронзила чудовищная мысль: а ведь на следующий день я приходила к Егору. Виноватая, раздавленная, готовая на коленях просить прощения… А он просто стоял с каменным лицом и молчал, пока я изливала душу.

А самое ужасное во всем этом то, что, возможно, Алина в тот момент все еще была у него дома…

Марина

Я все же рассказала Инге историю, поведанную мне Настей. Мне не хотелось об этом говорить, особенно неприятно было упоминать некоторые моменты… А именно — тот, где Егор фигурирует с расстегнутой ширинкой, возле которой крутится Алина.

Фу-у! Не буду это представлять!

Теперь понятно, почему вчера Алина держалась на расстоянии. Когда все полезли ко мне обниматься, она куда-то испарилась. А потом просто сказала: "Привет", даже не приближаясь. Может, она думает, что я собираюсь выцарапать ей глаза? Даже и в мыслях не было!

Если уж кому выцарапывать глаза, то Егору. И лучше не глаза, а кое-что другое. И не выцарапать, а выдрать с корнем, чтобы новое не выросло.

У меня была целая ночь, чтобы переварить то, что я узнала. Я уже слегка успокоилась. И, главное, — почувствовала огромное облегчение. Просто гора с плеч! Как легко жить без груза вины!

Инга же услышала новости только сейчас, и никак не может угомониться.

— А ведь я была на его стороне! — повторяет она. — А он, оказывается, просто верблюжья какашка! И у него еще хватает наглости приходить сюда со своими яйцами…

— Чего? — не поняла я выпада Инги.

Что за странный оборот речи?

— С динозаврими яйцами. Но неважно. Все равно он большая какашка!

— Да. Но и я не лучше. Тогда, на выпускном, я сделала ровно то же, что и он. Так что я тоже огромная какашка. Какашка динозавра.

— Ты что, снова начинаешь винить себя?! — воскликнула Инга. — Прекрати немедленно! Он первый начал и, значит, он виноват!

— Я не виню себя, — ответила я. — Просто пытаюсь быть объективной.

— Какашка динозавра, — услышала я над своих ухом.